Стеклянные стены стали перестраиваться, каждая знала своё место, стёкла приобретали цвета и рисунки, часть из них стали тёмными, другие проецировали освещение; в конечном итоге девушка оказалась в уютной просторной квартире, обставленной в стиле прошлого века.
- О, дочь моя Екатери пришла. Как прошёл рабочий день? – из кухни донёсся голос матери.
- Ничего особенного, мам, обычный день, - снимая верхнюю одежду ответила Екатери.
- Дорогая, проходи, мой руки, сейчас будем ужинать.
- Как самочувствие сегодня? - обратилась к маме девушка.
- Самочувствие сегодня лучше, чем вчера, - закашлявшись, ответила мама.
- Лежала весь день, меня скорее доконает скука, чем эта болезнь. Чтобы совсем с ума не сойти решила ужин сготовить. Виринти твои любимые, с мясом и подливкой.
- А я, мам, зашла продуктов купила.
- А ухажёра не купила?
- Мааам!
- А что, в твоем возрасте да с твоими... – мать не успела закончить фразу, ноги подкосились, но дочь успела подхватить женщину и помогла ей сесть в кресло.
- Мам, ты принимала лекарства сегодня? – с тревогой в голосе спросила Екатери.
- По-моему оно закончилось. Мне так показалось, - мать прикрыла глаза.
- Одну секундочку, мам, - девушка, отвернувшись, громко продолжила, - Робзо!
- Слушаю, - раздался обезличенный голос из динамиков.
- Робзо, каков остаток трихнимикина?
- Остаток трихнимикина равен двум дозам для инъекции, приступить к инъекции человека по имени Мама?
- Сейчас же! – скомандовала Екатери.
Стеклянное кресло, на котором без сил раскинулась мать девушки, приняло форму медицинской кушетки, поднялось к потолку, появились специальные зажимы и зафиксировали тело женщины.
- Инъекция! - кратко сказал техноголос. В плечо матери вонзилась почти невидимая игла, впрыскивая лекарство. - Инъекция завершена!
Медицинская кушетка плавно опустилась на пол и снова приняла форму кресла.
- Мама, ну как, тебе полегче стало? Ведь есть же ещё лекарство, зачем ты пропускаешь его приём? А если бы я задержалась и пришла на час позже? – с упрёком спросила Екатери. – Ты хочешь оставить меня сиротой?
- Да, мне лучше. Но мне осталось немного, мы обе это понимаем, - слабеньким, дрожащим голосочком ответила мать. И неожиданно громко закончила, - А вот мужа твоего и внуков моих я до сих пор не вижу!
- Мам, ну мне не до этого, я за тебя переживаю…
- Хватит! - жестко, будто ненавидя, отрезала женщина.
Екатери опешила, кинула не понимающий взгляд на маму.
- Я ненавижу себя за это, столько времени у тебя жизнь идёт мимо, - уже мягче продолжила мать. - Прости меня за то, что наговорила грубых слов, Екатери, но я не хочу быть виновной в твоём одиночестве.
Екатери промолчала, глотнула воды из кружки, и решила переменить тему разговора:
- Сегодня я, между прочим, парня симпатичного видела.
- Да неужели тебе кто-то понравился? А ты ходишь-молчишь; ну, порадуй маму, рассказывай, - пожилая женщина словно ожила и, удобно расположившись в кресле, заинтересованно смотрела на дочь.
- Заходит сегодня в кабинет посетитель, молодой человек, такой, на первый взгляд, добрый, ласковый, харизматичный.
- Замечательно, а что было дальше?
- А дальше он оказался обычным, - опустив глаза, грустно сказала Екатери.
- Обычным? Почему? - недоумевая молвила мать.
- Хотя, верней говоря, не совсем обычным. С такими предложениями в кабинет к Геннадию Васильевичу еще не заходили.
- Интересно, и с чем же этот молодой человек пожаловал к моему бывшему в прошлом начальнику?
Екатери улыбнулась:
- Мам, представляешь, он сказал, что хочет решить главную проблему человечества.
-И какая же проблема? Опять поди бедность, голод, и он хотел фонд открыть и поживится как все? Сколько их было, когда я работала там, до болезни. Каждый день приходили.
- Нет, мам, он говорил о вечной жизни, говорил, что проблема - это смерть, и он знает, как избавить мир от этого. Представляешь, так нагло ещё себя повёл, как будто сам верил в это. У него имя еще старое, Андрей. Фууу, - девушка скорчила рожицу, показывая отвращение к имени посетителя.
Мама задумалась, что-то припоминая.
- Старое имя, Андрей? Хмм… Андрей. Что-то знакомое, что-то такое было…
- Да, я-то догадалась, что он своё имя из вики+ взял, ясно же, что не Андрей, а Андрэ его зовут, - усмехнулась Екатери и продолжила. – Геннадий Васильевич отказал, конечно. А этот как оскалился, разгневался, накричал даже, думала набросится.
Девушка встала и начала раскладывать еду по тарелкам.
- Вот как, – заметила мать, - а что его так возмутило?
- Говорит, пятьдесят лет назад был у нас, и ничего не изменилось. А он выглядит молодо в свои сто сорок лет. Представляешь, якобы ему сто сорок лет! Такой милый с виду, а оказался таким врунишкой.
Мама серьезным взглядом посмотрела на дочь, поставившую перед ней тарелку с виринти. Казалось, ей сложно было произнести следующие слова, но она всё же решилась.
- Знаешь, доченька, когда я работала там… Я начинала у Николая Давыдовича, и я хорошо помню, как к нам заходил дедушка, лет семидесяти. Дедушку звали Андрей. И он говорил ровно то же, об этой проблеме человечества, просил выделить средства на исследования и создать группу учёных, которые бы этим занимались.
Екатери, с набитым виринти ртом, пока не понимая, к чему ведёт этот разговор её мать, задала вопрос:
- И что же, одобрили ему?
- Нет, не одобрили. Но это было ровно пятьдесят лет назад.
- Мам, ты же не хочешь мне сказать, что…
- Может это и есть тот же Андрей, - закончила мать.
- Не может такого быть, - отодвинув тарелку с едой, тихо сказала Екатери.
- А вот это всё может быть? – хмыкнула её мама, обводя взглядом стеклянное помещение. – Тёплое мягкое стекло, которое по нашему желанию трансформируется в стены, мебель, вот этот наш Робзо, который приготавливает инъекцию… Когда-то всего этого не было, малыш. Подумай об этом на досуге.
Девушке стало не по себе; не до конца понимая и веря в это, ещё переваривая услышанное и проводя параллели между событиями из рассказа матери и своего дня, она молча продолжила ужинать.