обихода или сооружений могут судить о тех или иных чертах исчезнувших цивилизаций, то ведь никому не придет в голову утверждать,
что наши предки создавали амфоры или системы орошения со специальной целью дать будущим поколениям материал для исторического
анализа, или что эти предметы «отражают действительность и являются формой ее познания». Искусство может давать знания, но его объ62
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – Т. 10. – С. 648.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – Т. 37. – С. 36.
64
Толстой Л. Полн. собр. соч. – Т. 30. – М., 1951. – С. 116.
65
Келле В., Ковальзон М. Общественное сознание и его формы. – С. 47.
63
174
ПРОБЛЕМА ЭСТЕТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ
ективная цель другая. Если же мы из художественных произведений
извлекаем какие-то сведения, то это уже наше дело; для произведения
искусства это побочный эффект. И ни Маркс, ни Энгельс никогда не
утверждали, что именно в передаче званий – сущность искусства.
Более того, высоко оценивая знания писателей в области общественной жизни, они не связывали их даже со спецификой литературы как
вида искусства. Вспомним, например, характеристику, данную Энгельсом Бернарду Шоу: «…Шоу – как беллетрист очень талантливый и
остроумный, но абсолютно ничего не стоящий как экономист и политик...»66. Как видим, то, что у Шоу нечего почерпнуть «в смысле экономических деталей», нисколько не мешает Энгельсу признавать талант Шоу-художника.
Эту же тенденцию не связывать жестко художественные и иные (в
том числе и информационные) достоинства произведения искусства
находим в высказываниях Ленина. Ленин, по его выражению, не принадлежал к поклонникам поэтического таланта Маяковского, но высоко оценил его стихотворение «Прозаседавшиеся». Причем эта оценка
била независимой от художественных качеств произведения: «... давно я не испытывал такого удовольствия с точки зрения политической в
административной. Не знаю, как насчет поэзии, а насчет политики ручаюсь, что это совершенно правильно»67. А нам говорят, что «Ленин
не отделял критериев оценки содержания от критериев эстетических»68! Еще как отделял: что же тогда представляют собой цитированные слова Ленина, как не такое «отделение»?
Известно, как Ленин ценил Горького, его роль в революционном
движении – именно как художника. «Нет сомнения, что Горький – громадный художественный талант, который принес и принесет много
пользы всемирному пролетарскому движению. Но зачем же Горькому
браться за политику?»69. Как же так – «принес и принесет много пользы» политическому движению, и в то же время – не следует «браться
за политику»? Ведь «взяться за политику» – значит непосредственно
применить познания, получение которых, по теории приверженцев
трактовки искусства как средства познания, и составляет основное содержание художественного творчества. И дело здесь вовсе не в том,
что знания эти применялись неумело (в этом случае все было бы понятно: теоретик не всегда в состоянии верно применить результаты
своих исследований) – речь шла об изложении политических взглядов.
66
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – Т. 38. – С. 379.
Ленин В.И. Полн. собр. соч. – Т. 45. – С. 13.
68
Рюриков Б. Ленин и литература // В.И. Ленин о литературе и искусстве. – М., 1967. – С. 28.
69
Ленин В.И. Полн. собр. соч. – Т. 31. – С. 39.
67
175
Л.А. ГРИФФЕН
Говоря о Л.Толстом, Ленин особо отмечал, что это «гениальный художник, давший не только несравненные картины русской жизни, но и
первоклассные произведения мировой литературы»70. 3 другом месте:
«Толстой не только дал художественные произведения, которые всегда
будут ценимы и читаемы массами», но и «сумел с замечательной силой
передать настроение широких масс угнетенных современным порядком,
обрисовать их положение, выразить их стихийное чувство протеста в
негодования»71. Так что, как видим, не только сам Толстой, но и Ленин
не отождествляет полноту изображения жизни с художественными достоинствами произведения искусства («не только … но и...»).
Статьи Ленина о Толстом, пожалуй, наиболее часто используются
сторонниками «гносеологического» определения искусства для толкования в выгодном им направлении. В этом отношении больше всего