общества, – нет, речь идет вообще об абстрактно-логическом мышлении, о самой способности познания мира соответствующим образом!
Тут уж явно искусству некуда деться от полифункциональности и,
в частности, от познавательной функции. Вот что пишет М. Каган:
«Абстрактно-логическое мышление людей формировалось крайне
медленно, явно (!) отставая от мышления образного. Тут уровень абстрагирования, который достаточен для художественно-образного мышления, был решительно (!) недостаточен для научно-теоретического
познания»151, поэтому в родовом обществе «искусство было единственным – не считая, разумеется, самой трудовой практики – средством
познания мира и самопознания человека»152. Ну и «дети природы» же
были эти наши предки! Совершенно первобытные люди: ни тебе понятий, ни умозаключений. И как им удалось не то что покорить огонь,
изобрести лук, приручить животных, научиться возделывать землю, но
хотя бы додуматься до ручного рубила – уму непостижимо. Разве что
часто «художественно-образным» путем?
И Каган вовсе не одинок в такой интерпретации развития мышления.
Некоторые другие философы придерживаются того же мнения. Г.Н. Поспелов, например, пишет о людях доклассового общества: «Они не
могли еще мыслить в понятиях. Они мыслили в обобщенных представлениях и воспроизводили их в образах»153. Ясно, однако, что подобные взгляды не имеют ничего общего с действительностью. А.П. Окладников справедливо говорит по этому поводу: «Некоторые исследователи пишут, как писал когда-то Марр, что у людей первобытного
общества еще не было «понятийного мышления». Однако нет никаких
новых данных, которые позволили бы принять положение Леви-Брюля
и Марра о принципиальном отличии мышления палеолитического человека и современных людей. Напротив, теперь уже невозможно утверждать, что человек верхнего палеолита стоял на стадии дологического или конкретно-образного мышлении, обходился одной лишь ки151
Каган М. Лекции ... – .Ч. 2. – С. 31. В другом месте М. Каган утверждает, что и в онтогенезе и в филогенезе способность к образному мышлению и художественному творчеству формировалась раньше чем способность (!) к научно-теоретическому познанию
мира» (Каган М.С. Познание и оценка в искусстве. – С. 106). И если он еще как-то пытается обосновать это положение применительно к онтогенезу, но что касается филогенеза, здесь оно остается полностью бездоказательным.
152
Там же. – С. 32. Последовательное проведение такого взгляда неизбежно приводит к
выводу о в некотором роде атавистическом характере искусства в наше время и уж, во
всяком случае, о снижении его общественной роли по мере роста науки. Но в том-то и
дело, что последовательно он не проводится; в противном случае как бы удалось избежать вывода о постепенном «вытеснении» наукой искусства из его основной сферы –
познавательной деятельности?
153
Поспелов Г.Н. Эстетическое и художественное. – М., 1965. – С. 310.
200
ПРОБЛЕМА ЭСТЕТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ
нетической речью, языком жестов. Современная антропология установила, что зачатки звуковой речи, вторая сигнальная система возникают
еще у предшественников неандертальского человека, на уровне питекантропа и синантропа. В.И. Ленин указывал, что отвлеченное, абстрактное мышление родилось вместе с речью: «всякое слово (речь) уже
обобщает». Конечно, если бы мы попытались найти в первобытном
обществе науку в современном понимании этого слова, то нас постигла бы неудача. Но это вовсе не значат, что не было тогда и самого абстрактно-логического, теоретического мышления»154. Вообще «теоретическое мышление каждой эпохи, ... это – исторический продукт,
принимающий в различные времена очень различные формы»155. И хотя «производство идей, представлений, сознания первоначально непосредственно вплетено в материальное общение людей, в язык реальной
жизни»156, все интеллектуальные способности человека наличествуют
(и действуют) уже на самых ранних стадиях развитии общества (конечно, в соответствующих формах).
Но вернемся, однако, к вопросу о «диалектичности» представления о
полифункциональности искусства. Любой предмет, любое явление
действительности находятся в самих разнообразных отношениях с окружающими предметами и явлениями, во взаимосвязи с ними. Любой
предмет представляет собой сумму своих свойств, проявляющихся в
отношениях с окружающим миром. Мы не можем познать предмет