продуктом взаимодействия всех остальных сторон данного предмета...». Да, искусство может выполнять многие функции. Но искать в
том, что характерно для любого явления, специфику искусства – совершенно несостоятельная затея. Сколько раз диалектикам ставили в
вину, что они «упрощают» явления, отыскивая в них ведущие, определяющие стороны. Стоит вспомнить: кто только не обвинял Маркса в
«упрощении» анализа общественной жизни за то, что он видел определяющий момент в производстве. Но выделение определяющей стороны –
обязательное условие диалектического подхода к анализу любого явления. Это относится и к искусству. Можно ли обвинять Гегеля в недиалектическом подходе к этому вопросу за то, что он видел сущность
искусства (рассматривая его во всей сложности) в его познавательной
функции? С этим выводом можно не соглашаться, но не признать сам
подход к делу диалектическим нельзя. Да и то сказать: в чем другом, а
уж в диалектике человек, развивший ее законы «всеобъемлющим образом» (Энгельс), несомненно разбирался.
Вот этого-то диалектического подхода и нет у М. Кагана и других
сторонников положения о полифункциональности искусства. Не удивительно, что при этом приходится отказываться от того, чтобы «найти
простые, однолинейные, ответы на вопросы: «что такое искусство?» и
«зачем нужно искусство?»«159. Им кажется, что диалектика в исследовании специфики искусства в том и состоит, чтобы свалить вместе все
свойства этого общественного явления – и существенные, определяющие его коренные общественные цели, и те, которые связаны только
лишь с конкретными, частными средствами их достижения, осуществления определяющей функции. Мало того, такой подход представляется
как «важный методологический принцип марксистской эстетики».
В результате применения этого «важного принципа» рождаются такие,
например, формулировки: «... искусство – это не только «язык». Равным
(!) образом можно утверждать, что искусство есть особый способ позна159
Каган М. Лекции… – Ч. 2. – С. 18.
203
Л.А. ГРИФФЕН
ния и что вместе с тем оно не только способ познания, или же что искусство есть специфическое орудие воспитания и что оно есть не только
орудие воспитания»160. Удобная, оказывается, эта вещь – диалектика!
Недаром Л. Столович, хотя и утверждает, что «заслугой М. Кагана
является анализ диалектической природы искусства», и что «он не декларативно, а по существу делает диалектику инструментом эстетического исследования», переходя к рассмотрению конкретного использования этого инструмента вынужден признать, что «в трактовке одной важной для понимания сущности искусства проблемы автор …
допускает просчет как с точки зрения диалектики, так и эстетики…
М. Каган отвергает как метафизически одностороннюю идею эстетической сущности искусства ... он принципиально настаивает на многоплановости и полифункциональности искусства, но вместе с тем подчеркивает, что «при всей своей многоплановости и внутренней противоречивости художественное творение выступает перед нами как целостное органическое образование, все элементы которого скрепляются живой связью и взаимно друг друга опосредуют». Последнее положение безусловно справедливо, но, спрашивается, что же делает художественное творение целостным и органическим образованием? Никакого положительного ответа на этот вопрос мы в «Лекциях» не находим. Выводя, хотя бы частично, искусство за пределы эстетического
отношения, М. Каган неизбежно теряет основание для определения его
единства, того единства, без которого диалектическое противоречие
рассыпается»161. Слов нет, как искусствовед М. Каган получал очень
интересные результаты, анализируя структуру искусства. При исследовании же одного из важнейших вопросов эстетики – вопроса о
сущности искусства как общественного явления – он опирается на
представление о его полифункциональности, справедливо подвергнутое критике Л. Столовичем как не отвечающее основным требованиям
диалектики. Но тогда позволительно спросить: где же Л. Столович
нашел «анализ диалектической природы искусства», который считает
особой заслугой М. Кагана?
Действительно всестороннее исследование искусства как общественного явления не исключает, а наоборот, предполагает выявление