эстетическое качество сообщения, а у Е. Басина, наоборот, «этой ориентации на сам знак искусство добивается тем, что в искусстве сами знаки
и способы их использования обладают эстетическими качествами, эстетической ценностью», что «предполагает признание за самими знаками
наличия эстетической ценности»182. Как видим, здесь также развивается
идея Ч.Морриса, согласно которой само произведение искусства в качестве знака должно вызывать положительную оценку. Но ни того, для че179
Кондратов А. Семиотика и теория искусства // Искусство. – 1963. – № 11. – С. 25.
Кондратов А. Язык ли искусство? // Знание-сила. – 1963. – № 5. – С. 2. Во всех случаях «прежде чем начать обработку сигналов, «система должна знать», зачем это надо.
Только тогда она сможет разумно выбирать параметры, на которые следует реагировать,
и лишь при этом принятый сигнал будет нести полезную для системы информацию, а не
являться каким-то шумом» (Хургин Я. Ну и что? – М., 1967. – С. 19).
181
Басин Е. О семиотической теории искусства // Критика основных направлений современной буржуазной эстетики. – М., 1968. – С. 301.
182
Там же.
180
212
ПРОБЛЕМА ЭСТЕТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ
го необходима ориентация на сам знак (сообщение), ни объяснения, как
знаки приобретают «эстетическую ценность» (и что это такое) в статье
Е. Басина нет. Поэтому ему также приходится отказаться от определения в рамках семиотики сущности искусства и ограничиться утверждением, что «семиотика с ее методами исследования может помочь другим
наукам, в том числе и эстетике, в изучении определенного знакового аспекта рассматриваемых явлений»183. Кто бы сомневался!
Будучи «языком», искусство предназначено для передачи информации, и, очевидно, играет в этом процессе важную роль, а, следовательно, не может быть заменено другими видами «языков». Но, по мнению
А.Кондратова, «для «информационной» речи в человеческом обществе
созданы средства связи, более приспособленные для этой цели, чем
искусство». Именно они и используются, поскольку «протокол, показания приборов, точный чертеж, документальная фотография, бесстрастный репортаж дадут в некоторых отношениях более достоверную,
более точную картину происходящего, чем произведение искусства».
Во всех сферах «человеческое общество создало специальные системы
знаков, с помощью которых можно информировать о событиях, выражать свою эмоциональную (или любую другую) оценку этих событий,
влиять на поведение людей, проверять, тем ли самым кодом, на одном
и том же ли языке происходит процесс общения». Итак, любые потребности общения между людьми полностью удовлетворяются, с одной стороны, универсальным «обычным» языком, а с другой – специализированные средствами общения. Какая же роль в этом отношении
принадлежит искусству? «Искусство может выполнять любую из этих
функций. Язык образов – язык искусства – может информировать, выражать оценки и эмоции, приказывать и повелевать, служить «проверкой кода». Но собственно эстетическим язык искусства становится
лишь тогда, когда к этому прибавляется (!) ориентированность изложения на сообщение»184.
Таким образом, искусство в совершенстве не может выполнить ни одной из функций «языка» (в силу своей универсальности – специализированные образования всегда предполагают более высокую эффективность,
иначе они бессмысленны); этот недостаток не компенсируется и универсальностью – более универсального средства общения, чем «естественный» язык не существует, и нет оснований полагать, что его недостаточно
в этом отношении. Поэтому вместо указания на специфическую функцию
искусства как языка (что делается в отношении всех остальных «языков»,
и что только и могло бы дать основания считать искусство одним из них)
183
184
Там же. – С. 302.
Кондратов А. Семиотика и теория искусства // Искусство. – 1963. – № 11. – С. 26.
213
Л.А. ГРИФФЕН
в качестве отличительной черты ссылаются на форму, в которой осуществляется та или иная из функций, присущих искусству и более эффективно
выполняемых другими средствами общения (поскольку неясно, какую
другую роль может играть ориентация на сообщение).
Исходя из всего сказанного, можно сделать вывод, что не существует никаких оснований для вывода, что искусство как общественное явление по своей сущности является «языком», поскольку то, что определяет его специфику как особого общественного явления лежит вне