теоретических наблюдений», а также отмечая, что «совершенно верной методологической посылкой работы Л.Гриффена является ее антиэмпиризм», полагал все же ошибочным стремление автора определить сущность эстетического отношения «не через поиски общих качеств объекта, а через установление общественной функции этого отношения. Такое противопоставление представляется нам совершенно
неверным. Именно рассмотрение объекта отношения в свете общественной практики (= функции, необходимости) и есть верный научный
подход, диктуемый ленинской теорией отражения». В таком случае
вполне логично, что все, что находится за пределами традиционно эстетической философской проблематики рецензент не приемлет, и полагает, что «на многих страницах рукописи (см., напр., стр. 15–50)
речь идет о методологических и теоретических проблемах слишком
общих и далеко отстоящих от собственно эстетики и от предмета исследования», что «оборачивается у автора подчас забвением предмета
исследования и разговором обо всем понемногу».
Обращение к другим наукам для Ю.Борева вообще «выглядит как
дань моде и как распускание павлиньего хвоста эрудиции». Даже проблемы, связанные с природой человеческих потребностей, по его мнению, «не ведут сколько-нибудь прямо к эстетике и не говорят скольконибудь внятно о проблеме эстетического отношения». А робкое использование графических изображений вызывает у рецензента «ощущение
вычурного наукообразия»; по его мнению, они не только «никак не
разъясняют мысль автора», но даже «выказывают ее научную бессодержательность». В общем, вывод ясен: автору «не удалось сколько-нибудь
серьезно рассмотреть проблему эстетического отношения» и «работа не
обладает необходимой для публикации научной ценностью».
В. Скатерщиков отнесся к моей рукописи более снисходительно. Но,
тем не менее, и с его точки зрения, «не смотря на то, что в работе
4
Уходом из Института философии дело не кончилось. Я обратился с диссертацией к зав. кафедрой эстетики Киевского университета Кудину В.А., который, спасибо ему, ее прочел и
сделал дельные замечания, даже предлагал издать, но в это время в журнале «Коммунист»
появилась статья с критикой системно-структурных методов исследования и наше общение
на этом окончилось. Затем благодаря ей поступило предложения стать доцентом на кафедре
философии КПИ, также окончившееся ничем ввиду моей хронической беспартийности.
6
ПРОБЛЕМА ЭСТЕТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ
имеются позитивные элементы (и прежде всего, критический анализ
ряда трудов по эстетике и концепций, изложенных в этих трудах советскими эстетиками в последние годы…) общая философская и эстетическая направленность рецензируемой рукописи представляется методологически и теоретически неверной». Отмечая, что выделение в
подходе к действительности аксиологического наряду с гносеологическим не есть чем-то новым, В.Скатерщиков осуждает то, что «автор …
сводит все стимулы лишь к эстетическим, что обедняет сложность и
многообразие факторов социальной психологии, снимает проблему
связи ее с мировоззрением и активной практической деятельностью
людей. … Возникает концепция абсолютизации эстетического». И это
при том, что «классовый характер эстетического отношения автором
раскрыт совершенно недостаточно».
По первому разделу рецензент этим и ограничивается. А вот во втором, с его точки зрения, «с одной стороны, некоторые общие предпосылки эстетического отношения к действительности, коренящиеся в
аксиологической его природе разработаны в ряде мест интересно.
С другой же стороны, повторяемое, как заклинание, положение о сущности эстетического, как выражении общественной значимости явления, … исключает из эстетического отношения рациональный момент,
сводя его лишь к эмоциональному фактору…». Несмотря на «интересные замечания о значении эстетического как механизма, с помощью
которого общество делает общественно-значимое индивидуальнонеобходимым», «считая прекрасное оценкой повышенной общественной значимости предмета или явления, автор игнорирует роль формы в
красоте и заставляет нас отождествлять эстетическую и все другие
возможные оценки явлений жизни».
Что касается третьей главы, то хотя «критика, даваемая автором рукописи тем трактовкам познавательной роли искусства, которые порою