обобщений в систематически связанных понятиях.
Во всех трех случаях получения и организации знаний имеет место
совокупность подходов практического (получение знаний непосредственно из окружающего мира) и теоретического (конструирование на
основе полученных знаний определенной системы − обобщенной идеальной модели мира, его элементов или аспектов). Однако указанные
три стадии имеют существенное отличие относительно связи теоретического и практического: если на стадии мифологии теоретическая
модель формируется главным образом на основе знаний, полученных в
процессе практической деятельности, то философская система преимущественно складывается в результате и на основе как бы «отстраненных» наблюдений над миром; научная же деятельность в качестве
основного метода накопления знаний предусматривает сознательное
воздействие с этой целью на объекты реального мира (эксперимент)12.
В процессе общественного развития, в частности, эволюции ноосферы, в том числе и с накоплением все большего объема знаний, прежние
формы, в которых преимущественно осуществлялось познание, постепенно изживали себя и заменялись новыми, более эффективно выполняющими задачу получения и систематизации сведений о мире. Однако формирование новых специально-познавательных видов общественного сознания заменяло ими предыдущие только частично. Становясь основным в выполнении необходимых задач по осуществлению
функционирования общественного организма, каждый новый вид
только постепенно вытеснял предыдущий на периферию ноосферы. И
сегодня при господстве в этой области научного сознания все еще остаются рудименты сознания философского, и даже мифического.
12
Более подробно этот вопрос рассмотрен в нашей статье: Общественные формы знания //
Наука и науковедение. – К., 2012. – № 2. – С. 118-128.
12
ПРОБЛЕМА ЭСТЕТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ
Тем более это касается сознания обыденного, которое продолжает
сохранять важное общественное значение. Только общество как целое
всегда стремилось свести все наличные знания в определенную систему. Большинство же знаний, используемых конкретным человеком в
обыденной жизни, практически никогда не сводится им в некоторую
единую, внутренне логичную, целостную и непротиворечивую систему. Но в то же время эти знания и в обыденном сознании не существуют совсем уж разрозненно. Они, как правило, интуитивно соединяются в ряд мало взаимосвязанных и внутренне далеко не всегда хоть
как-то логически упорядоченных конгломератов, относящихся к различным областям жизни (здравый смысл).
Повторим: сегодня именно наука по преимуществу приняла на себя
познавательную функцию применительно к формированию той стороны общественного сознания, которая «обслуживает» потребности общества в рационально-логической системе сведений об окружающем
мире и самом обществе. По преимуществу, но не полностью: философия продолжает отчаянно цепляться за свои былые позиции в сфере
познания. Да, она уже давно смирилась с утратой познавательных
функций по отношению к прагматическим характеристикам природных и социальных объектов, успешно изучаемых как естествознанием,
так и некоторыми «общественными» науками, основывающимися на
аналогичных объективных (естественноисторических) методах исследования. Однако все еще претендует на исключительную роль в познании некоторых важных явлений (не говоря уж о методологии и так
называемых «всеобщих законах»), связанных с отношением общественного человека к миру, которые пока еще не стали (или не стали в
должной мере) объектом применения естественнонаучных методов познания. К таким явлениям относится и эстетическое отношение.
Процесс своеобразного «вытеснения» наукой философии из области
положительного знания идет уже давно. Классики марксизма, ссылаться
на которых нынче не модно, были исключительно эрудированными и
проницательными учеными. В том числе и в своих суждениях о роли
философии в получении и организации знаний. Известно, какое огромное значение придавал Маркс гегелевской диалектике. С другой стороны, для развития интеллекта в качестве лучшего средства Энгельс рекомендовал изучение всей до сих пор бывшей философии. Достижения
философов прошлого они ценили исключительно высоко, хотя и понимали, что «философия ... имеет склонность ... замыкаться в свои системы