Шеллинг Ф. Система трансцендентального идеализма. – С. 384.
При этом «поэтическими, вообще, считаются все те предметы, которые чаще всего употреблялись художниками для своих произведений» (Толстой Л. Полн. собр. соч. – Т. 30. – С. 113).
218
Буало. Поэтическое искусство. – М., 1957. – С. 76.
219
Аристотель. Поэтика. – М., 1957. – С. 48-49.
217
227
Л.А. ГРИФФЕН
следующих исследователей, занимающихся вопросами эстетики и искусства. Действительно, ведь знания мы получаем и рассматривая сам
объект, но тем не менее на него «смотреть неприятно». Поэтому данному вопросу уделяли внимание многие исследователи. Не имея возможности в данной работе специально останавливаться на этом вопросе, рассмотрим только некоторые из существовавших концепций.
Так, например, Аддисон считал, что мы наслаждаемся произведением искусства, даже если оригинал «неприятен, посредствен или ничтожен … вследствие сравнения, которое делает наш ум»220. По мнению Гёте «искусство само по себе благородно, поэтому художник не
страшится низменного. Принимая его под свой покров, он его уже облагораживает»221.
Существует немало других решений этого вопроса, основывающихся на различных исходных положениях. Однако общим для большинства из них было убеждение, что прекрасным произведение искусства
делает не его объект, а то, как он изображен, что главная роль в этом
принадлежит художнику. Уже Плутарх из Херонеи (50-100 годы н.э.),
рассматривая поставленный Аристотелем в «Поэтике» вопрос о соотношении эстетических качеств объекта изображения и самого произведения искусства (этому вопросу он придавал особое значение), утверждал, что то, что в действительности безобразно, не может превратиться в прекрасное при воспроизведении в искусстве. «Но, с другой
стороны, поясняет он, элемент мастерства, заключенный в искусном
подражании, не может не вызвать восхищения, и поэтому произведение искусства приобретает некоторую отраженную красоту в силу
виртуозности его творца»222. По мнению Хатчесона подражание «будет прекрасным даже в том случае, когда оригинал совершенно лишен
красоты; так уродливая старость на картине, первобытные скалы или
горы на ландшафте, если, они хорошо изображены, будут отличаться
большой красотой»223. Мысль о преобразующей роли «достойного величайшего восхищения мастерства изображения» находим у Гегеля. Он
считал, что хотя изображение и должно быть похожим на предмет, однако «поэтическим и идеальным в формальном смысле являются в художественных произведениях не природное как таковое, а делание»224.
И в искусстве, по мнению Гегеля, «предметы восхищают нас не потому,
что они так естественны, а потому, что они так естественно сделаны»225.
220
Цит. по: Гилберт К., Кун Г. История эстетики. – С. 257.
Гёте. Соч. – Т. 10. – М., 1937. – С. 716.
222
Гилберт К., Кун Г. История эстетики. – С. 122.
223
Там же. – С. 167.
224
Гегель. Соч. – Т. XIII. – С. 157, 167.
225
Глазман М.С. Проблема прекрасного в эстетике Гегеля. – С. 109.
221