Ближайший друг Скрябина Л. Л. Сабанеев в своей книге о Скрябине писал: "Не могу не указать и не подчеркнуть, что в настоящем труде, при изложении философской позиции Скрябина, я держался строго объективной точки зрения, излагая доктрину Скрябина его же терминами..."104. Сабанеев, характеризуя философию, заложенную в "Прометее" Скрябина, пишет: "Прометей" - это символ активной энергии Вселенной, первоначальный творческий принцип, который своею силою создает Мир. Это - то же, что Сатана, Люцифер, это Огонь, Борьба, Мысль, Сила, Свет. Первоначальная его манифестация есть томление, жажда жизни, рождающаяся в Духе; в этом томлении обнаруживается полярность Духа и Материи, творческий порыв рождает сопротивление, которое кристаллизуется в материальность и эволюционирует во все многообразие мировых форм, в их неподвижность и инертность. Это - прогресс материализации. Когда материализация достигнута, то этот же активный творческий принцип, который составляет как бы "дрожжи Вселенной", проявляется в том, что он вступает в борьбу с этой неподвижностью созданной им же материи и, разрушая ее, возвращается в первоначальное состояние. (254)
Это - обратный процесс дематериализации. Эта схема музыкально воплощена в "Прометее"105.
В этом замечательном рассуждении несомненно содержится некоторая двойственность. С одной стороны, Скрябин здесь проводит свою старую идею абсолютизации человеческого "я". "Я хочу", "Я создаю мир" и прочие подобные выражения всякий знаток и просто даже любитель Скрябина в изобилии может найти в указанном выше издании ("Русские Пропилеи", № 6). Все это человеческое самообожествление в концепции Сатаны, очевидно, доведено здесь до последнего предела. Это есть восстание и бунт против всяких надмирных богов, претендующих на вселенскую власть; и такого бунта мы действительно не находим ни в одном из доскрябинских Прометеев С другой стороны, однако, Скрябин думал, что в своем Прометее он изображает борьбу личного человеческого "я" с порожденной им же самим неподвижной и косной материей. Тут абсолютизация человеческого "я" вполне остается; но это "я" бунтует уже не против богов, а против неподвижной и косной материи. И тут, по-видимому, не заходит речи о сатанизме.
Так или иначе, но все окончательные выводы в отношении абсолютизации человеческого "я" в скрябинском Прометее, несомненно, достигнуты, хотя сам композитор в своих логических рассуждениях был в этом отношении не вполне последователен.
21. Общественно-политическая символика. Наконец, необходимо специально коснуться и общественно-политической символики, хотя из предыдущего она уже и так достаточно для нас ясна. Нам хотелось бы поговорить об общественно-политическом символе, как он господствует в нашей литературе, поскольку советская литература является литературой глубоко идейной и революционной. Мы ограничимся материалом только советской поэзии, который сравнительно легко обозрим и в котором символика получает свою доказательность с применением уже простейших методов символики.
Напомним прежде всего, что советская поэзия отнюдь не всегда и отнюдь не буквально заполнена только одним содержанием. Чистая художественность тоже является большой воспитательной силой, она тоже весьма часто бывает нам и нужной, и полезной, и ею пользуются иной раз даже наши лучшие писатели. Если эта чистая художественность не отвлекает от борьбы и переустройства жизни, а, наоборот, утешает нас и облегчает наш труд, если ее условность и ограниченность сами собой становятся ясными при анализе общественно-политического мировоззрения данного периода, данного писателя или данного его произведения, то она и желательна и даже необходима; она в этих условиях (255) обнаруживает все свои лучшие стороны даже и без применения специального агитационно-пропагандистского аппарата.
В стихотворении С. Кирсанова "Поиск" группа старателей, или поисковая группа работников - искателей золота, является символом "жил желанья и жажды", "мечтаний", "заглядывания в души", а золото скрыто "во взгляде комсомольца", читающего стихи. Золото и его поиск являются здесь символом потому, что поэт мыслит этот свой основной образ не стабильно, не в виде неподвижной метафоры, но в виде уходящей вдаль перспективы. В другом его стихотворении, "Вершина", в том же смысле слова многочисленные символы уходящей в бесконечность жизни, почерпнутые из разных картин природы и общества. В стихотворении С. Щипачева "Пускай умру я..." идущая по полю среди цветов девушка - символ вечной юности, не знающей старости и смерти. Подобно этому и в "Доме" Н. Асеева - тоже символы счастливой юности. Символ верности любящих - у С. Щипачева в стихотворении "Любовью дорожить умейте". В стихотворении В. Солоухина "У тех высот, где чист и вечен..." возлюбленная - это "голубая струя" среди мутных потоков жизни. В "Сирени" Е. Долматовского сирень - символ тоже верности и любви. Много символических образов неизменной любви - в стихотворениях М. Алигер "Человеку в пути" и "Я не хочу встречать тебя зимой...". В "Березке" С. Щипачева кроме необходимой для символа бесконечной перспективы его перевоплощений, четко данной в указанных стихотворениях специально, подчеркивается еще и структура символа: березка под влиянием ветров и ураганов то сгибается, то разгибается, но всегда остается прямой, верной. К. Симонов в стихотворении "Жди меня" символически тоже говорит о верности в любви. Л. Ошанину постоянная верность в дружбе представляется в виде рубашки, которую дарят друг другу чилийцы в знак братства и дружбы ("Рубашка"). В "Еордыне" В. Шефнера гибнущая на краю обрыва сосна, продолжающая самоуверенно жить,символ гордыни. У того же автора в стихотворении "Сова" летающая днем слепая и беспомощная сова ни у кого не находит помощи из-за разорения ею многочисленных чужих гнезд. Упомянутый только что В. Шефнер в "Лесном пожаре" трактует о возмездии за роковую небрежность.
Символы будущей счастливой жизни разрабатываются Н. Грибачевым в "Осени", С. Васильевым в "Белой березе" (здесь белая береза, изувеченная бомбой, расцветает на следующий год - символ вечного сопротивления врагам), А. Сафроновым в "Вишне" (символ возрождения жизни после вражеского нашествия). В "Алмазной буре" В. Шефнера - символ трудной, но ценной работы в сравнении с пустым бездельем, когда алмазы служат лишь для украшения. В стихотворении Л. Ошанина "Начальник района про(256)щается с нами" начальник - символ постоянной героической работы на разных стройках и частой невольной разлуки с семьей. В "Зависти" Е. Евтушенко мальчишка - символ простого, смелого и неустанного' жизненного дела. В "Звезде" В. Луговского звезда - символ власти человеческой мысли, в стихотворениях В. Шефнера "Я мохом серым нарасту на камень" мох и другие растения - символы вечной доброты людей. В "Песне о ветре" В. Луговского ветер понимается как символ широты национального размаха России. В "Советском флаге"" Н. Тихонова обычную эмблему или простой и внешний знак, которым является флаг, автор разрабатывает как внутренне и внешне развиваемый символ.
8 "Двух флагах" С. Смирнова - символы восходящего Востока и угасающего Запада.