- Все в порядке? - тихо поинтересовался у него. В ответ лишь кивок головы в сторону прохода. Все страньше и страньше. Идем молча. Мимо пустого кресла Ахмеда. Мимо наших рабочих мест. К Пашиному кабинету. Да, его вроде Паша звали. Рысин Павел Васильевич. Точно. То же самое написано на блестевшей табличке, присобаченной к дубовой двери. Рысин... Что-то знакомое. Странно, всегда думал о нем, только как о Боссе, а сейчас имя вспомнил. Не к добру все это. Упав в свой кожаный трон, Павел потянулся к открытой бутылке виски. Кажется все очень плохо, при мне он даже шампанское не трогал. А сейчас уже меньше трети бутылки не самого детского напитка осталось.И я почему то уверен, что пьет он с самого прихода. Посмотрели на стакан. Один. После чего его дрожащая рука наполнила кусок стекла до краев и подвинула его ко мне. Сам он пил из горла. Жадно, чуть ли не захлебываясь. До дна. После чего икнул и начал говорить.
- Лена выбросилась в окно. Сегодня утром. Галина Петровна просто не проснулась. Инсульт. Ахмеда машина сбила. Вдвоем мы остались. Вдвоем.Вдвоем.
Эту мысль следовало додумать до конца, но что-то во мне ей сопротивлялось. Рука потянулась к стакану. Теперь до дна пил уже я.
2.2
- Нет, не видел. Жесткая спинка пластикового стула. Усталый и будто бы даже жалеющий взгляд следователя. Светлая комната. Запах кофе. Белые стены. Белый потолок. Жужжание мухи. Белая лампочка. Сверху. Потные руки. Душно. Дверь напротив. Погоны. Пальцы сплетены. Белый стол. Стопка бумаг. Дешевая ручка сверху. Жужжание мухи. Белая лампа. Белые стены. Запах сигарет. Мятая футболка. Китель. Погоны. Короткая стрижка. Пить хочется. Двенадцать часов. Еще немного. Серые радужки. Жужжание мухи. Белая лампочка. Белые стены. Белки глаз. Лопнувшие капилляры. Секундная стрелка ползет. Ползет, как сонная муха. Жужжание.
- И с Рысиным Павлом Васильевичем Вы тоже вчера не встречались? Голова кружится. Тошнит. Земля под ногтями. Откуда? С хлоркой ведь мыл. А, нет, показалось. Закрыл глаза. Красные веки. Белая лампочка. Двенадцать часов и одна минута. Жужжание. Еще немного. Натянутая улыбка. Выдох. Открыть глаза. - Встретились. Напрягся. Чувствую. Лицо без эмоций. Только усталость. Меня не обманешь. Напрягся. Чувствую. - На работе и встретились. Он тогда мне весь тот кошмар рассказал.
Разочарование во взгляде. Удивительно. Секундная стрелка. Муха. Усталость. Неудобный стул. Тупая боль в спине. Белая лампочка. Даже с закрытыми глазами видно. Ее. И острые зрачки. Его. В горле першит. Кашель. Сухой. Губы. Облизываю. Надо говорить.
- Печально все это, печально. Сожаление в голосе. Попытка. Не получилось. Не верит. Плевать. Запах кофе. Сука. Руки дрожат. Сухие губы. Воспоминания о дожде. Белая комната. Белая лампочка. Белые листы. Белая рубашка. Красные белки. Вкус гнили.Тошнит. От усталости. Слабость. Надо говорить. - Но что поделать, боссам кто то должен был отчитаться, тогда в последний раз и виделись. Выступил я отлично, нам даже финансирование обещали повысить. Потом вернулся, а он уже уехал. И понятно почему, горе-то какое...
Запах бензина, дорогого одеколона и чего то сладкого. Мускусного. Бесконечный ряд фонарей, пролетающий мимо. Пустая мокрая дорога. И желтый свет. Безумная игра цвета на наших усталых лицах. Гул двигателя. Скрип потных рук. Ощущение мертвых глаз за спиной. Обернулся. Показалось. Его голова отвернута. Не может он смотреть на меня. Павел с вопросом взглянул. Отмахнулся. Скрестил руки на груди и прикрыл веки. Быстрый взгляд на зеркало заднего вида. Мертвые глаза. И улыбка гнилых зубов. Странно, пол часа назад они были просто невозможно белыми. А сейчас только гниль. И мускусный запах. Тихий голос. Убаюкивает. Нельзя спать, надо слушать.
- А она мне про первый аборт рассказывает. В начале подумал, что шутка, оказалось - нет. Спросил, где она. Просил не делать глупостей. А она не слушает. Только говорит. И плачет. Голос сухой, как зимние лепестки. Призрак сладковатого запаха. Пустая дорога. Мертвые глаза в зеркале. Давление ремня. Мягкое сиденье. Запах сигарет. Темное нутро машины. Елочка, раскачивающаяся в каком-то ритмичном танце. Елочка. В БМВ. Забавно.Только иконки не хватает. Желтые блики.
- Так что вы говорите? Еще двадцать минут. Всего двадцать минут. Целых двадцать минут. Время, будто смола, течет сквозь нас, застывая у стен твердой коркой. Янтарной коркой. Янтарные глаза. У белой стены. Мертвые глаза. И жужжание. Удар. Боль в руке. Тишина. Белая лампочка. Мертвая муха. Как секундная стрелка. Надо говорить.
- Проводил ее до подъезда, маршрутка, ванна, даже в постель лечь успел. А потом вы пришли. Желтый свет фар. Два черных силуэта. Шорох целлофана. Скрежет костей о метал. Мокрая ручка пилы. Капля пота на носу. Сбитое дыхание. Кажется, натер мозоль. Запах мокрых волос, спящего леса. Босая ступня. Пятка в земле. Ухоженные ногти. Рваные края. Белая кость на темном фоне. Тухлое мясо. Сгнившее. Запах бензина. Всполохи огня. Вонь от горящего пластика и чего то еще. Будто свинину в духовке забыли. Руки в пепле. Тяжесть черных пакетов. Теперь удобней нести. Дорога. Мокрый асфальт. Бесконечная тьма ночной реки. Бульк. И все. Нет больше человека. Запах сигарет. Светлячок, танцующий у лица Павла. Черная тьма глаз. Отблески пламени.