конкурентов было настолько убийственным, что правдолюбцы полностью
убрали его из протокола, в связи с чем из протокола исчез целый ряд
вопросов и выступлений. Но все равно остался итог - все единодушно
присоединились к мнению: «Образцы Булкина и Дементьева дорабатывать
нет смысла». То есть, с конкурентами Калашникова вопрос разрешился
окончательно – автомату Калашникова эти образцы и в подметки не
годились.
Теперь к вопросу о том, что у ряда умных членов Совета и к АК
появилась претензия - недостаточная кучность боя очередями (вот это
публикаторы в протоколе оставили). Заметьте, одиночными выстрелами
кучность была прекрасной, но умные члены Совета прицепились к кучности
боя очередями, то есть, по сути, требовали, чтобы, скажем, все три пули, 161
вылетевшие из ствола АК, попали в один и тот же глаз противника. А зачем
это?? Ведь при такой стрельбе сам принцип автоматической стрельбы
отвергается! У станка немецкого пулемета МГ-42 был даже механизм
автоматического рассеивания пуль – немцы считали, что на станке этот
пулемет стреляет очень кучно.
При этом, судя по всему, за идеал принималась кучность боя автомата
Шмайссера, по крайней мере, Коломейцев его за таковой считает. А за
образец, как вы видите, членами Совета принимался давно прекращенный
проектированием автомат Судаева, который был, как я писал выше, скорее
всего, наиболее точной копией немца, и даже весил столько же – на
килограмм больше АК. В конце концов, как видите, выяснилось, что
сведения о высокой кучности боя автомата Судаева – это легенда, не
имеющая под собою оснований, но мне не это интересно. Ведь автомат
Судаева имел на конце ствола не крепление для штыка, а сошки. Это был, по
сути, ручной пулемет с укороченным стволом. И ни один из членов Совета,
«умно» выражающий сомнения в АК, об этих сошках даже не вспомнил!
Мало этого, как следует из протокола, ни один из членов Совета не
заикнулся о патроне, под который и проектировал автомат Калашников, и, раз уж пошло сравнение с оружием Шмайссера, не заикнулся о том, чем этот
патрон отличается от немецкого промежуточного патрона.
Когда в 1943 году наши конструкторы создали промежуточный патрон,
то сделали его более мощным, чем немецкий. Высота гильзы немецкого
патрона (следовательно, и объем помещаемого в гильзу пороха) была 33 мм, а нашего – 42 мм. Вес пули у немцев был 8,1 грамма, а у нашего пуля со
свинцовым сердечником весила 12,5 грамма, патроны обеспечивали
начальную скорость: немецкий – 685 м/сек, а наш – 740. Соответственно, энергия немецкой пули была около 1,9 кДж, а нашего – 2,2 кДж. (Только к
1949 году наш промежуточный патрон был изменен в сторону ослабления
его мощности – гильза была укорочена до 39 мм, а в пулю введен стальной
сердечник и ее вес уменьшился до 7,9 грамма). Ведь, как следует из
объяснения члена Совета Лютого, тогда обсуждался вопрос попробовать
уменьшить отдачу «отводом газов из канала ствола до вылета пули». То
есть предлагалось просверлить в конце ствола симметричные отверстия, из
которых пороховые газы вылетали бы не вслед пуле, а вбок, и уменьшить
отдачу хотя бы от вылета из ствола части веса пороха. Ведь на кучность боя
автоматического оружия главное влияние оказывает отдача – удар приклада
в плечо и руки стрелка при выстреле.
Напомню, чем больше начальная скорость, масса пули и заряда и
меньше масса оружия, тем энергия отдачи больше, тем кучность очереди из
него будет меньше. Но мы видим, что немецкий патрон был на четверть
менее мощным, а автомат Шмайссера был на четверть более тяжелым. По
этой причине автоматы Шмайссера и Калашникова нельзя сравнивать.