поля. Он начал вводить культуры, которые смещали работу по ним на
свободное для крестьян время. Он давал крестьянам вырастить хлеб для себя
на их полях, одновременно давая им хорошо заработать у себя в имении в
свободное от своих полей время. К примеру, он нанимал их вырубить
березняк и раскорчевать запущенное поле. Дрова выбирались, ветки и корни
сжигались, дополнительно удобряя уже отдохнувшую за 10 лет землю. Но, главное, это ведь работа не для страды. На этом поле сеялся лен, у которого
время обработки отличается от зерновых, кроме этого, его выдергивают
зеленым и делают это женщины, то есть, помимо мужчин, женщины
начинают приносить в дом серьезные деньги. Далее, обработка льна
проводится осенью и зимой, и опять женщинами, а десятина льна дает во
много раз больше дохода, чем десятина зерновых. На следующий год эта
десятина, и так отдохнувшая, глубоко пашется плугом, дается немного
навоза и сеется озимая рожь, которая на отдохнувшей земле дает очень
высокий урожай. Далее эта десятина засевается клевером и тимофеевкой и
несколько лет ее только косят, получая сено, равное овсу. Потом эту
десятину снова пускают в залежь, на ней пасется скот и земля отдыхает.
Используя такие приемы, Энгельгардт резко увеличивал и увеличивал доход
79
имения, но, в свою очередь, за увеличение своего дохода он платил
крестьянам, и их доход тоже увеличивался.
Существует и сегодня мнение, а тогда оно было непререкаемой
истиной, что крестьяне, дескать, глупее горожан. На самом деле, крестьян не
интересуют те сферы жизни, в которых горожане умные или умничают, а что
касается сообразительности, то Энгельгардт пишет, к примеру:
«Каждый крестьянский мальчик, каждая девочка умеют считать до
известного числа. «Петька умеет считать до 10», «Акулина умеет считать
до 30», «Михей до 100 умеет считать». «Умеет считать до 10» — вовсе не
значит, что Петька умеет перечесть раз, два, три и т. д. до 10; нет,
«умеет считать до 10» — это значит, что он умеет делать все
арифметические действия над числами до 10. Несколько мальчишек
принесут, например, продавать раков, сотню или полторы. Они знают, сколько им следует получить денег за всех раков и, получив деньги, разделяют их совершенно верно между собою, по количеству раков, пойманных каждым.
* При обучении крестьянских мальчиков арифметике учитель всегда
должен это иметь в виду, и ему предстоит только воспользоваться
имеющимся материалом и, поняв, как считает мальчик, развить счет далее
и показать, что «считать можно до бесконечности». Крестьянские
мальчики
считают
гораздо
лучше,
чем
господские
дети.
Сообразительность, память, глазомер, слух, обоняние развиты у них
неизмеримо выше, чем у наших детей, так что, видя нашего ребенка, особенно городского, среди крестьянских детей, можно подумать, что у
него нет ни ушей, ни глаз, ни ног, ни рук».
И, на мой взгляд, очень важно то, что у Энгельгардта установились с
крестьянами нормальные отношения – нет, он не сюсюкал и не призывал их
бунту. Он вел себя с ними, как хозяин своего поместья, он сам лично
хозяйствовал, а не передал управление каким-то «специалистам-
менеджерам». (От себя подтвержу лишний раз - руководить людьми должен
сам хозяин, а не его холуи или электронная машинка с «самой современной
программой»).
А вокруг Энгельгардта все было еще хуже, чем при крепостном строе.
* «И теперь, как при крепостном праве, основа помещичьих хозяйств
не изменилась. Конечно, помещичьи хозяйства, в наших местах, по крайней