председатель этого колхоза.
«Многое помнил из прежних ее (матери – Ю.М.) рассказов, но немало
услышал интересного впервые, в том числе о девичестве и первых годах
коллективизации. Она открыла мне секрет нашего бурного роста колхоза и
источников финансирования под руководством нового председателя колхоза
Шапетина. Прибыл он к нам, со станицы Сторожевой, что располагалась в
десяти километрах южнее хутора. Он хорошо знал местные обычаи и
казачий уклад жизни, хозяйственную деятельность и, самое главное, не имел
в хуторе родственников, что наиболее благоприятно отражалось на его
руководящей репутации. Был он молод, энергичен, знал повадки земляков. В
1932 году впервые построили детский садик и детясли. Это вызывалось
крайней необходимостью, так как старушек-домоседок в хуторе просто не
было. Все они остались со старшими сыновьями в станице. Матери
председатель предложил место стряпухи в детсадике. Членов правления он
подбирал по деловым качествам, даже невзирая на неграмотность. Таким
путем и она оказалась членом правления. Мне было очень интересно
услышать от нее об источниках финансирования всех затрат на покупку
динамо-машины, водной турбины, проводов, столбов, радиоприемника с
усилительной аппаратурой. Ведь все это стоило денег, и немалых.
Мать улыбнулась и чистосердечно рассказала мне об источниках
поступления денег. Приступая к строительству, Шапетин все это
рассчитал заранее. Именно в том, наиболее голодном и трудном тридцать
третьем, он приобрел самое необходимое, расплачиваясь, как сейчас
говорят, бартером. Более того, он велел откармливать отходами при
детской кухне двух кабанов, которые не проходили по свиноферме, откормили и забили бычка, выходившего в хуторском стаде, а не на ферме.
В те годы был замечательный медосбор, и на пасеке собрали бочку меда
сверх плана. Все это было продано на рынке и пошло на покупку электро- и
радиооборудования. Районное начальство было занято организацией МТС и
ослабило контроль над ревизионной работой в колхозах. Припомнилось все
это председателю позднее, когда были установлены «нормы по выявлению
врагов народа, террористов, оппортунистов и прочих недоброжелателей».
А тогда, когда впервые в сельской местности загорелась «лампочка
Ильича», когда заговорило радио в хуторе, когда целиком вся бригада
одновременно могла мыться в колхозной бане, когда все праздничные
торжества и свадьбы начали проводиться в колхозном клубе, тогда это
восхвалялось в газете как «Великий почин». В 1937 году это обернулось
107
арестом председателя и «червонцем» в не столь отдаленных местах. Но он
и там оказался нужным как организатор. Поэтому и выжил. Но в колхоз его
не вернули, хотя колхозники очень жалели о нем и вспоминают и поныне.
Вряд ли кто на хуторе помнил эти подробности так, как запомнила и
рассказала мне моя неграмотная мать тридцать семь лет спустя».
Должен немножко прокомментировать. Что касается двух кабанов,
выкормленных на отходах детской кухни, то это «лапша на уши» городскому
жителю. Что касается «бартера», то это еще «лапша», смысла которой, возможно, и мать не понимала. Все эти кабаны, бычки и мед, весь этот
«черный нал» - это только то, что шло на взятки людям, от которых зависела
продажа оборудования этому колхозу, а взятки до 1937 года были крайне
распространенным
явлением.
На
покупку
такого
чрезвычайно
дорогостоящего оборудования, как турбина и генератор, провода и
электромоторы, да еще и такого оборудования, которое не спрячешь за