людей, но у русских людей эти свойства имеются или имелись до самого
127
недавнего времени, когда Россия была еще русским государством, а не
ограбляемой колонией с идеологией чужого народа. Мировоззренческие шибки коллективизации
Теперь вернемся к 20–30-м годам прошлого века – ко времени создания
большевиками из русских людей трудовых коллективов для работы в
сельском хозяйстве.
Мне неизвестно, сколько большевики мучились, создавая устав
колхозов, но по чисто западному пути создания акционерных обществ с
паем, зависимым от вносимого вклада, они не пошли. Паем стало трудовое
участие в годовом круге крестьянских работ – в принципе это по-русски, однако этим паем стал не результат работы человека, а время его работы на
этот результат – трудодень. Это было грубым надругательством над
мировоззрением русского человека, вне зависимости от того, хозяин он по
своим личным качествам или батрак. Русские никогда не создавали артели на
таком принципе, для них подобная форма артели является работой на какого-то барина, не имеющая никакого отношения к их добровольному
объединению.
И ситуация была тупиковая – большевики не могли ничего придумать,
а крестьяне не могли им помочь советом, ведь если бы русские крестьяне
знали, как организовать сельскохозяйственную артель, они бы организовали
колхозы еще при крепостном праве.
Начнем с того, что крестьянская община, как я уже писал, всегда очень
тщательно делила землю сначала по сортам, а уж потом по количеству
работников, в результате в некоторых деревнях исчислялось до 15 сортов
земли в зависимости от ее плодородия и удобства обработки. И у каждого
крестьянина были полоски всех видов земель – было абсолютное равенство
землепользования. Некоторые деревни не делили землю так, чтобы каждому
досталась земли абсолютно всех сортов, а тщательно высчитывали, сколько
прибыли может принести тот или иной участок общинной земли. И
общинную землю делили на участки только по количеству крестьян, но
каждый участок имел площадь в зависимости от его прибыльности – высоко
прибыльные земли были меньшей площади, а низко прибыльные – большей.
И когда при разделе земли бросали жребий, кому какой участок должен
достаться, то на жребий могла выпасть и плохая земля, но ее было много, и в
сумме она давала такую же прибыль, как и участки хорошей земли. Обид не
было. А в колхозе абсолютно вся земля обрабатывается одним клином, и
даже если все колхозники до одного пашут землю, то и в этом случае затраты
труда на разных участках общего колхозного поля не равны, то есть
трудодень не равен трудодню.
Мало этого, при одинаковом виде работ теоретически еще можно было
бы их уравнять – крестьяне имели опыт того, как это делается. Но ведь
коллективизация предусматривала специализацию – в этом ее огромный и
главный хозяйственный смысл! Однако специализация это разные виды
работ. Разные! То есть, русский человек просто не способен был сравнить
128
эти работы даже в их тяжелой части и, следовательно, не мог их уравнять.
Пахота не равна косьбе и не просто не равна по затратам физической и
умственной энергии, а просто это разные работы. Работа сеятеля не равна
работе скотника, а последняя не равна работе доярки – это просто разные
работы. И все эти работы не равны работе бухгалтера или секретарши
председателя, как бы добросовестно те ни относились к своим обязанностям.
А всем один и тот же трудодень?? Только через 15 лет Москва
очухалась и ввела за разные работы разное количество трудодней – от 0,5 до
2,5. Но это опять таки была оплата не за результат работы, а за трудовой
день, опять повременка.