Дороги там не было, не только в те времена, даже сейчас! В прошлом году один из моих дальних родственников посетил ашрам, и он сказал: «Я хотел преподнести к твоим ногам всю свою жизнь, но дорога оказалась настоящим препятствием». Я сказал: «До сих пор?»
Прошло почти пятьдесят лет, но Индия такая страна, что время там остановилось. Кто знает, когда остановились часы? Но они остановились точно на отметке двенадцати часов, обеими стрелками. Это прекрасно: часы выбрали верное время. Когда бы это ни произошло - а произошло это тысячи лет назад, когда бы это ни произошло, часы, случайно, или по какому-то знанию, остановились на двенадцати, обеими стрелками. Вы не можете увидеть их обеих, вы видите только одну. Возможно, было двенадцать часов ночи… потому что страна так темна, и темнота так густа.
«Боже мой, — сказал мне родственник, - из-за дороги я не смог привезти к тебе всю свою семью».
Возможно, они никогда меня не увидят, просто из-за дорог. Тогда не было ни одной, и даже сейчас, через деревню не проходит ни один железнодорожный путь. Это по-настоящему бедная деревня, а когда я был ребенком, она была еще беднее.
В то время я не мог понять, почему мой Нана был так настойчив. Возможно, воловья повозка — из-за того, что не было дороги - производила слишком много шума. Все дребезжало, он был в агонии, поэтому, естественно, что он хотел остановить колесо. Но моя бабушка смеялась. Теперь я знаю, почему она смеялась. Он говорил об индийской одержимости жизнью и смертью, символически называемую колесом жизни и смерти - а еще короче - колесом, которое катится и катится.
В западном мире только у Фридриха Ницше было достаточно сил и безумия, чтобы предлагать идею вечного повторения. Он позаимствовал ее у восточной одержимости. На него большое впечатление произвели две книги. Одна - Ману Смрати. Она называется «Собрание песен Ману»; это самая важная из индуистских священных книг. Я ненавижу ее! Вы можете понять ее важность. Я не могу ненавидеть ничего обыкновенного. Она крайне уродлива. Мацу - это один из тех людей, при виде которых я могу все забыть о ненасилии; я просто пристрелю его! Он этого заслуживает.
Ману Самхита, Ману Смрати — почему я называю это самой уродливой книгой в мире? Потому что она разделяет мужчину и женщину и не только мужчину и женщину, но она разделяет человечество на четыре класса, и никто не может перейти из одного класса в другой. Это создает иерархию.
Вы будете удивлены, узнав, что у Адольфа Гитлера всегда была одна копия Ману Самхиты на столе, прямо у изголовья кровати. Он уважал эту книгу больше, чем Библию. Теперь вы можете понять, почему я ее ненавижу. В моей библиотеке даже нет экземпляра Ману Самхиты, хотя мне дарили, по крайней мере, дюжину этих книг, но я всегда сжигал их. Это был единственный возможный выход. Естественно, что я их сжег.
Ницше любил две книги и многое заимствовал оттуда. Первой была Ману Самхита, а второй была Махабхарата. Что касается размера, возможно, это самая великая книга; она огромна! Я не думаю, что Библия, Коран, Дхаммапада, Дао те Дзин могут сравниться с ней в размерах. Вы поймете меня, только если положите рядом Британскую Энциклопедию. По сравнению с Махабхаратой, Британская Энциклопедия просто маленькая книжка. Это действительно огромная работа, но уродливая.
Ученые прекрасно знают, что в прошлом на земле было много огромных животных — размером почти с гору, но очень уродливых. Место Махабхараты среди этих животных. Не то, чтобы вы не могли найти в ней ничего прекрасного; она так огромна, что если вы будете глубоко копать, вы обязательно найдете мышку в этой горе.
Эти две книги имели на Фридриха Ницше огромное влияние. Возможно, ничто больше не повлияло на него так, как эти две книги. Одна книга была написана Ману, а Махабхарата была написана Вьясой. Я должен признать, что обе книги сделали огромную работу, грязную работу! Было бы лучше, если бы эти две книги вообще не были бы написаны.
Фридрих Ницше вспоминает обе книги с таким уважением, что вы будете удивлены — удивлены, потому что это был человек, который называл себя «Антихристом». По не удивляйтесь. Эти две книги против Христа, на самом деле, они против всего, что прекрасно: против истины, против любви. Это не простое совпадение, что Ницше полюбил их. Хотя он никогда не любил Лао Цзы или Будду, он любил Ману и Кришну. Почему?
Это очень важный вопрос. Он любил Ману, потому что он любил идею иерархии. Он был против демократии, свободы, равенства; короче говоря, он был против всех истинных ценностей. Он также любил книгу Вьясы Махабхарату, потому что она содержит в себе концепцию, что только война прекрасна. Однажды, в письме к своей сестре он написал: «В это самое мгновение я окружен безмерной красотой. Я никогда не видел такой красоты». Человек может подумать, что он вошел в райский сад, по нет, он наблюдал за военным парадом. Солнце сверкало на их обнаженных мечах, а звук, который он называет «самым прекрасным звуком, который я когда-либо слышал», был не Бетховен или Моцарт, даже не Вагнер, а звук марширующих немецких солдат.
Вагнер был другом Ницше, и не только, более того, Ницше влюбился в жену своего друга. Он бы хоть подумал о бедном человеке… но нет, он думал, что ни Бетховен, ни Моцарт, ни Вагнер, никто не может сравниться с прекрасной музыкой, издаваемой ботинками немецких солдат. Для него мечи на солнце и звук марширующей армии были наивысшими в своей красоте.
Какая эстетика! И помните, я не тот человек, который выступает против Фридриха Ницше как такового. Я ценю его, когда он подходит близко к истине, но истина — это моя ценность и мой критерий. «Мечи на солнце» и «звук марширующих ног» - когда он уходит от истины, тогда, кем бы он ни был, я отсеку его голову обнаженным мечом. И как это прекрасно: обнаженный меч, звук отсекаемой головы Фридриха Ницше, и красивая кровь вокруг… Именно это делал его ученик. Адольф Гитлер.
Гитлер почерпнул идеи Ману от Ницше. Гитлер был не тем человеком, который мог бы найти Ману сам; он был пигмеем. Ницше был гением, но гением заблудшим. Он был человеком, который мог бы стать буддой, но он умер безумцем.
Я говорил вам об индусской одержимости и вспомнил Ницше. Он был первым на западе, кто признал идею «вечного повторения». Но он не был честен; ом не сказал, что идея была заимствована. Он претендовал на оригинальность. Очень легко претендовать на оригинальность, очень легко; для этого не требуется много ума. И, тем не менее, он был гениальным человеком. Он никогда не использовал свой гений, чтобы что-то открыть; он использовал его, чтобы заимствовать из источников, которые обычно не были широко известны миру. Кто знает Самхиту Ману? И кого это волнует? Ману написал ее пять тысяч лет назад. А кого волнует Махабхарата? Это такая большая книга, что пока человек не захочет сойти с ума, он не будет ее читать.
Но есть люди, которые читают даже Британскую Энциклопедию. Я знаю такого человека, он был моим личным другом. Это мгновение, когда я должен хотя бы вспомнить его имя. Он может быть еще жив это единственное, чего я боюсь — но и тогда, нет причины для страха, просто потому что он всего лишь читает Британскую Энциклопедию. Он никогда не прочитает, что я говорю — никогда, никогда; у него нет времени. Ом не только читает Британскую Энциклопедию, он запоминает ее и в этом его безумие. А так он выглядит совершенно нормально. Когда вы упоминаете о чем-то, что входит в энциклопедию, он немедленно становится ненормальным и начинает цитировать страницу за страницей. Его даже не волнует, хотите ли вы его слушать или нет.
Только такие люди читают Махабхарату. Это индусская энциклопедия; давайте называть ее Индийской Энциклопедией. Естественно, она должна быть больше, чем Британская Энциклопедия. Великобритания это просто Великобритания — не больше маленького штата Индии. В Индии, по крайней мере, три дюжины штатов такого размера — и это не вся Индия, потому что половина Индии — что теперь Пакистан. Если вам действительно нужна полная картина Индии, тогда вам придется сделать еще несколько добавлений.