А надо было задуматься, когда папа обнял меня крепко на пороге и поцеловал в висок!
Когда мы прибыли на место, я недоумённо хлопала глазами, наблюдая за погрузкой землян. Но больше всего меня поразил тот факт, что даркийцы никакие не синекожие. Обычные с виду люди. Только доспехи серебряные, да в глазах вместо одного сразу три зрачка.
Я бы нашла ещё что-нибудь, но Арсений шикнул на меня и приказал идти следом.
А потом начался самый настоящий ужас.
Оказалось, что брат привёз меня, чтобы я заняла положенное ему место. В новостях говорили, что даркийцы исключали такие варианты, но в моём случае, несмотря на мои мольбы, стражи схватили меня и потащили, упирающуюся, на корабль. Арсений только и успел, что сунуть огромную дорожную сумку одному из сопровождающих.
Я кричала, просила меня не отдавать, но командир даркийцев лишь кивнул брату и скупо обронил:
– Хорошо. Дух так же силён в ней, как и в тебе. Меняю.
Сложно было понять скрытый подтекст. Меня разрывало от горя и обиды.
«Отдал меня! Выкинул!»
«Он хочет тебя спасти!» – твердил разум, но кто бы его слушал?!
Я рвалась всеми правдами и неправдами назад.
После пятой попытки побега, даркийцы закрыли меня в изоляторе, обещая освободить сразу после того, как корабль покинет нашу орбиту. Для меня это прозвучало, как приговор.
Как только ковчег взлетел, я громко рыдала, колотя кулачками непробиваемое толстое стекло огромного окна.
Лишь когда Земля стала слишком далеко, я сумела взять себя в руки. Жалобное мяуканье стало сюрпризом.
* * *
Я вздрогнула и открыла глаза. Барсик снова решил разбудить меня своим излюбленным способом – лизать шершавым языком мой нос. Но я не могла на него злиться. Кроме кота у меня больше никого не осталось.
– Барселона, прекращай. Я уже проснулась. – Я потянулась и села на узкой кровати. – Итак… Космос! День двадцать пятый! Громова София Ярославна летит непонятно куда, непонятно зачем и непонятно для чего…
Глава 2. Завтрак в густой тишине
– Барселона, прекращай. Я уже проснулась. – Потянувшись, села на узкой кровати. – Итак… Космос! День двадцать пятый! Громова София Ярославна летит непонятно куда, непонятно зачем и непонятно для чего. – Как обычно начала я новый день на борту ковчега, всматриваясь в кристально-чистое зеркало.
Такие установки пусть и звучали по-идиотски, но не давали мне свихнуться. Я почти смирилась с решением папы и брата, в душе прекрасно понимая, что на их месте поступила бы так же.
Собрав резинкой торчащие во все стороны волосы, я поморщилась. Это всегда помогало избавиться от набегающих слёз. Почти за месяц я реально устала плакать.
– Рвать на голове волосы бессмысленно и глупо. Продолжаем тупо выполнять сублимирующие действия, которые от меня требуют эти даркийцы, лишь бы не поддаваться накатывающему унынию!
Я подхватила свой рюкзак и бережно сунула в него Барсика. Кот за двадцать с небольшим дней привык путешествовать в рюкзаке. Не возмущался и не орал, как было по первой. Наверное, почувствовал, что я морально не могу оставить его даже на минуту. Как представлю, что он где-нибудь потеряется, так горло перехватывает в спазме!
Застегнув молнию, я вышла в коридор жилого отсека и взяла курс на камбуз.
Я была такая не одна. Немногие, но люди уже начали просыпаться и выходить из своих комнат в поисках пищи. Хотя, по большому счёту, она не требовала усиленных поисков. Главное, до камбуза дойти. Даркийцы кормили и первым, и вторым, только миску подставь. В остальном старались не наседать. Давали нам время, чтобы прийти в себя, наверное. Других мыслей у меня не было. Слишком часто приходилось встречать «избранных» с красными глазами и опухшим лицом. В большинстве своём это были девушки, но пару раз довелось увидеть и парней. Навскидку пятнадцати-шестнадцати лет.
Положа руку на сердце, встреча именно с такими подростками помогла мне взять под контроль эмоции и смириться с положением вещей: Земля скоро погибнет, а с ней и папа с братом. Арсений меня спас, обменяв на возможность спастись самому, и я должна… нет, просто обязана воспользоваться этим шансом ради него, потому что никогда, повторяю – Н И К О Г Д А не получала подарка ценнее! Я буду помнить папу, помнить брата и уважать их выбор, пока стучит моё сердце!
– Сегодня на завтрак овсянка, сэр.
– Комаров… – подарив неожиданно обнаружившемуся на ковчеге однокурснику тоскливую улыбку, присела рядом. – Доброе утро.
Комаров Паша учился со мной на одном курсе. Только факультеты разные. Если я выбрала профессию дипломата, то Комарик захотел стать коммерсантом, выбрав факультет прикладной экономики.