Только тут остановились, чуть запыхавшись, и один из них спросил.
– Что несёшься, словно конь без колесницы?
– А ты чего замер посреди площади, словно колесница без коня? – парировал другой, и юноши вновь весело засмеялись.
– Ты куда сейчас, домой?
– Ну да, к папе-маме. А ты?
– А я в Легион, конечно. Наведу там шороха среди друзей!
– Эх! Я бы тоже в Легион заявился, только не знаю, что отец решит, куда меня направить…
– Ты его попроси, чтоб нас в один легион зачислили…
– Ещё скажи, в одну когорту. Тут ведь не он, наверное, решать будет, а легат Юлий. А если у отца будут какие-то планы насчёт меня, то он вообще может отправить куда-нибудь в провинцию. Эх, дружище, я сейчас готов горы свернуть, да и ты, наверное, тоже, с теми знаниями, что мы получили!
– Ладно, что сейчас гадать, давай-ка лучше заглянем в какую-нибудь попину, выпьем вина, теперь-то нам это можно по всем законам! – его более рассудительный друг перевёл разговор в практическое русло.
– А давай! О, вот как раз тут должна быть таверна толстяка Публия, помнишь?
– А то! Как мы туда пробрались впервые, делали вид, что уже взрослые, но папаша Публий сразу нас раскусил!
– Хотел выгнать, но я ему сунул серебряную монету…
– … он замахнулся было на тебя, а потом плюнул и принёс две чаши какого-то неимоверного пойла, от которого нас потом выворачивало наизнанку!
– Что-то я не нахожу его забегаловку… Вроде должна быть где-то здесь…
– По-моему, это она и есть. Только изменилась сильно: отстроилась, расширилась.
– Тогда – вперёд!
Они зашли внутрь, и удивились ещё больше: тут ничего не напоминало дешёвую попину, которую они помнили – чад из кухни, замызганные скамьи, галдящие посетители в грязноватой и бедной одежде. Сейчас здесь было чисто, стояли оструганные столы возле каменных скамей, а также крепкие стулья. Посетители также выглядели аккуратно и внушительно: группа немолодых легионеров сдвинула два стола, но вели они себя солидно, не кричали и не упивались вином – просто обедали.
Двое патрициев в богатых туниках. Четверо парней попроще. Ещё группка молодёжи. Какой-то мужчина в простой, но добротной одежде – ест свиную ногу с кашей, запивает пивом. Ребята заказали кувшин вина, овечий сыр и хлеб, выбрали столик недалеко от него, и не спеша принялись за трапезу, постоянно оглядываясь по сторонам, словно пытаясь разобраться в обстановке.
Их сосед доел очередной кусок и обратился к ребятам.
– Что, парни, из провинции приехали?
– Почему вы так решили?
– Да видно, что не местные, оглядываетесь, словно никогда в хорошей харчевне не были!
– Да нет, в хороших харчевнях мы бывали, и не раз, – возразил один из парней, тот, что повыше ростом, – просто раньше тут была дешёвая попина, а теперь…
– Теперь в Риме дешёвых попин практически не осталось, – назидательно произнёс их собеседник, – потому что нет на них спроса! А вы не знали? Тогда точно не местные!
– Неправда, мы из Рима, только давно тут не были!
– Только что из Александрии приехали, – добавил его товарищ.
– О, студенты императора! – обрадовался мужик. – Вернулись работать в Рим? И чем будете заниматься?
– Мы воины, легионеры, – гордо заявил высокий юноша.
– Ну, это совсем замечательно, легионеры! – у собеседника просто загорелись глаза. – Давно приехали?
– Только что…
Из-за стойки выглянул высокий, тучный хозяин таверны.
– Что тут за шум? – строго спросил он.
– Гляди, Публий, это ребята из Александрии! Наверное, скоро и твой Секунд явится!
– Наверное, – подтвердил Публий, – а эти ребята мне знакомы. Они года три назад, ещё совсем зелёные были, тишком сюда ходили, делали вид, что взрослые. А сейчас вон какие стали! – он одобрительно усмехнулся. – То-то я думал тогда, куда они делись.
К ним подошёл один из легионеров, обедавших рядом. Это был мужчина лет тридцати пяти, невысокий, коренастый с резко очерченным мужественным лицом, покрытым боевыми шрамами, пронзительными светлыми глазами.
– Опцион Урс Ганнибал, – каркнул он с сильным акцентом, и вопросительно посмотрел на ребят.