– Но ведь это был только измерительный прибор, Марк!
– Совершенно верно. Но тут я вспомнил попавшийся в Александрии мне на глаза трактат некоего римского автора. Это были скорее обрывки трактата, он плохо сохранился, хотя был написан гораздо позже, около ста пятидесяти лет назад. Автор описывал огромный, массивный военный корабль с гребными колёсами, в которые были запряжены быки! О том, что такое судно было построено, не было никаких сведений. Но ведь быков можно заменить паром, тем самым увеличить скорость и маневренность, одновременно уменьшив размеры судна! Ну, а дальше уже изобретатели обошлись без меня, так что моя заслуга здесь минимальна.
– Твоя заслуга в том, что ты смог мгновенно оценить потенциал этого изобретения, найти возможность его военного применения и разработать план по его использованию в будущей военной кампании! А для нас сейчас важно именно военное применение. Ну что же, дерзай, Марк! От тебя сейчас действительно, зависит очень многое. Я уверен, что ты справишься со своей задачей самостоятельно, однако, если тебе потребуется помощь…
… – я обращусь к своему непосредственному командиру, легату Августа пропретору Флавию Майориану. Негоже перескакивать через голову прямого начальника! – покачал головой Марк.
Утро битвы на Сарматской равнине выдалось хмурым и облачным. Подготовку провели на самом высоком уровне, всё оборудование доставили к месту сражения, ночью переместили поближе к передовой. Чтобы скрыть доставку машин паровыми кораблями, выпускающими клубы чёрного дыма, Марк велел установить в разных местах печи, извергающие такой же дым, нарядить легионеров в цветные балахоны и устроить пляски вокруг этих печей, сопровождая их криками и завываниями – пусть враг думает, что римляне вернулись к язычеству, и молятся идолам о победе!
К рассвету всё было готово. Полтора десятка мамортисов замерли в линию, ожидая приказа к наступлению. Шесть разведывательных аэростатов поднялись в небо по всей длине будущего фронта, удерживаемые тонкими, но прочными канатами. Наблюдатели в их корзинах тщательно зарисовывали расположения вражеских войск и описывали их дислокацию. Вскоре по «верёвочной почте» стали поступать первые донесения, на основании которых лучшие художники рисовали полные карты – одну для предоставления главнокомандующему, другую – для своей особой когорты.
Командовал на позициях Рем Сейвус – командир когорты Марк Деций находился на главном командном пункте вместе с командирами легионов. Всё было прекрасно, за исключением одного важного момента: невозможности запустить боевые аэростаты с лучниками и метателями греческого огня.
С полуночи изменился ветер, и теперь аэростаты, которые предполагалось отправлять в свободный полёт с последующем приземлением далеко от вражеских войск, на нейтральной территории, стали почти бесполезны. Вместо полёта над позициями тяжёлой персидской конницы и артиллерии – баллист и онагров, которые являлись основной их мишенью, так как могли угрожать мамортисам, воздушные шары летели бы по самому краю вражеских позиций или над пехотными порядками византийцев. А против них предполагалось выпустить дисциплинированных и тренированных римских легионеров.
Рем выслал гонца на командный пункт, доложил обстановку. Ответ командующего его обескуражил: «Немедленно начинайте атаку вражеской конницы мамортисами. Следите за ветром. Запускайте боевые аэростаты только при его благоприятном направлении». Опцион цветисто выругался, но нарушать приказ не посмел и велел заводить боевые машины. Вообще говоря, другого выхода не было. Если дать противнику начать атаку, то мчащуюся конницу остановить гораздо сложнее. А сейчас мамортисы должны будут не дать ей прорваться, во многом благодаря фактору внезапности.
Но при этом, византийские наводчики неповреждённых баллист, оправившись от неожиданности, могут повредить боевые машины – ведь снаряд весом в один-два таланта может нанести им непоправимые повреждения.