А тут через много лет подвели опять к работе с людьми, а я-то уже ученая, да и жить хочется нормально.
Неделю посопротивлявшись, поняла, что мне придется это делать. Сказала: «Хорошо, вам там, сверху, наверно, виднее, и если вы действительно существуете и обладаете такими возможностями, то я и пальцем не пошевелю, чтобы оповестить кого-либо о своей персоне, о таком новоявленном экстрасенсе». Тут еще подруга подсыпала перцу: «Лена, как ты жить будешь? Все бабки, которые лечат, — они же нищие. Живут только тем, что больные принесут поесть». Вот я от такой перспективы ужаса натерпелась! Но когда вслух произнесла фразу о своем согласии, смирилась в душе — будь что будет, а вдруг это все неправда. Может, это мой большой глюк, и все, что я якобы слышала с тонкого плана эти годы, было играми моего ума. Втайне я надеялась, что меня оставят в покое, и я буду жить припеваючи. К тому времени все у меня было хорошо, достроила дачу, работа очень нравилась, много было интересных планов на будущее, здоровье пришло в норму.
Не тут-то было. Началась какая-то мистика. Люди начали звонить и спрашивать, не снимаю ли порчу, не возвращаю ли любимых обратно «в стойло», и тому подобное. Я поначалу думала, что шутят, потом стала спрашивать, где мой телефон узнали. Ответ был во всех случаях одинаков: на всех столбах объявление расклеено. Мне же ни разу такое объявление не попадалось. В конце концов начала по телефону разговаривать с понравившимися голосами, с теми, кто были особо вежливы. Молоденьким девочкам объясняла, что грех привораживать любимых, будут большие проблемы не только у вас, но и у людей, которых привораживать собрались. Некоторые из говоривших по телефону просили разрешения прийти, иногда я соглашалась, и мы просто разговаривали. Через них стали звонить и приходить другие люди. Карусель завертелась. Вот так я стала экстрасенсом, совершенно не желая этого. Было очень непросто и страшно. Передо мной открывались судьбы людей, и мое неправильное слово влияло на их жизнь. Ведь, приходя ко мне, они доверялись и открывались. Любая моя ошибка сказывалась на мне. По ходу приходилось разбирать и собственные завалы. Работа над собой стала стилем жизни. Она не прекращалась даже ночью, во сне. Потом это стало привычкой, а затем необходимостью. Было много ошибок, которые приходилось сразу же исправлять, насколько хватало знаний. Стало появляться достаточное количество маленьких открытий, и это радовало. Постепенно вошла в ритм, и это стало смыслом моей жизни. Конечно, моих близких людей эта смена деятельности мало радовала. Некоторые знакомые крутили пальцем у виска, но по-другому жить я уже не могла.
Нарабатывался опыт работы с клиентами. Пришло умение не влезать по уши в чужие проблемы, а наблюдать их отстраненно, тогда и началась настоящая помощь. Помочь может тот, кто помог себе сам и более-менее уверенно стоит на берегу, а не бултыхается в трясине. Не давала свернуть с пути твердая уверенность — я не одна. Мне помогают те существа, которые не имеют плотного физического тела, что называется, водительство сверху. В сложных ситуациях просила помощи в виде подсказки, и она всегда приходила. Обычно настраивалась на канал и брала текст напрямую. Ответ был соответствующий вопросу. Не всегда мой ум понимал записанные тексты, приходилось потом еще много работать над прояснением смысла. Благо, рядом был человек, который помогал перевести сложный текст в обычные фразы, понятные моему уму. Это колоссальная работа. Думаете, записал какое-то послание, и все — можно считать себя мессией? Мне было показано, что это не так.
1. Должен быть задан четкий, хорошо сформулированный вопрос. Вопрошающий должен понимать, о чем спрашивает и для чего. Много времени ушло на то, чтобы научиться формулировать запрос четкой и понятной фразой. Когда это не получалось, сверху отвечали: вопрос некорректен. Белиберды ребята сверху мне не диктовали. Когда задавала вопросы, как мне казалось, общечеловеческой значимости, мне отвечали — ты этого пока не поймешь, тебе еще рано. И при этом шло чувство любви и покровительства. В то время, прочитав три тома «Агни Йоги» и впечатлившись, я называла своих кураторов братством Света. По мере того, как я нарабатывала опыт общения с тонкими иерархиями, кураторы менялись, я отмечала это по изменению чувственно-эмоциональной окраски сообщений. Можно сказать, по запаху мысли. По звучанию, настолько тонкому, что необходимо было отключиться от всего, чтобы понять это.