Топор с хрустом вошел в спину и переломил позвоночник монстра. Цмок взвыл и упал на бок, а Ремдаль по инерции покатился дальше.
Тварь плевалась кровью, стараясь подняться, но нижняя половина чудовища была уже недвижима. Ремдаль вскочил на ноги, выхватил из-за пояса два метательных топорика и сходу, пока зверь не очухался, побежал добивать. Цмок даже не заметил приближавшегося гнома, все ещё воя от боли и силясь отползти в сторону. Он повернул голову в сторону Ремдаля, только когда тот был уже на расстоянии вытянутой руки. Хрясь-хрясь! - и два удара, пришедшиеся точно в голову, докончили дело. Ремдаль развернулся.
- Надо спешить! Они прут из болота!
Из глубины леса доносились потрескивания льда. Вдалеке, насколько позволяли видеть переплетения стволов и сетка веток, двигались фигуры цмоков. Два справа и один подальше слева.
Гномы быстрыми движениями собрали плащи, оружие и оставшиеся на земле припасы, вскочили на лошадей и двинулись галопом вперед.
По суше у пробудившиеся от спячки цмоков было мало шансов обогнать коней. И хотя болотный чёрт имел всё, чтобы передвигаться по земле, его строение не позволяло развивать сильную скорость.
Но гномы пока не сбавляли бег, стараясь убраться как можно дальше от болотистых мест.
- Давай туда! - махал рукой Уве. - Едем в сторону гор. Будем возвращаться вдоль гряды!
- Согласен! - заорал в ответ Ремдаль. - Клянусь бородой, как вернёмся, все оставшиеся зубы Батрогу повышибаю! Мог бы и накалякать этих сукиных детей на своей сраной карте!
- Если бы он их встречал, об этом знал бы весь город! Его хлебом не корми, дай погеройствовать! Таких бы баек наслушались! - крикнул Уве, обгоняя на ходу друга.
Справа от них захрустел лес, громко заломались ветки, и они увидели, как наперерез им ломятся три твари. Одна была почти в два раза больше всех остальных особей, которых они встречали ранее. Вокруг морды красовалась алая воротниковая складка - это была самка. Мелкие ножки нижней части туловища быстро семенили по снегу, а две длинные передние лапы хватались за попадающиеся на пути стволы деревьев и с силой подтягивали тело к цели. Сзади самки не поспевали два маленьких уродца. Оглушительно пища, переходя на свист, они тщетно старались не отставать от матери.
Гномы понимали, что их лошади быстрее, но тут Уве, шедшему впереди, послышался треск, и сразу за ним он услышал, как кобыла Ремдался ухнулась сквозь подломившийся лёд в широкую прорубь. Она попыталась передними копытами встать на край льда, но тот обломился, и вот уже лошадь была по брюхо в ледяной воде. Ремдаль ловко спрыгнул с тонущей кобылы.
- Уве, сюда! Скорей! Давай!
- Прыгай! - Уве крутанул поводьями и развернул лошадь.
Краем глаза он видел, как цмок был уже в нескольких шагах. Твари было все равно кого есть. Она просто хотела жрать после долгой спячки и поэтому она выбрала добычу покрупнее и попроще. Следующим прыжком чудовище резануло когтями бок лошади и всем телом с наскоку прыгнуло ей на спину, утягивая глубже в прорубь - в свою стихию.
В этот момент Ремдаль запрыгнул к Уве на лошадь. С двумя гномами на спине, да по снегу, лошадь Уве не смогла бы сразу набрать скорость, и поэтому гном подстраховался, взяв новую стрелу и прицеливашись. Он видел, как приближаются два детёныша цмока, каждый метра под полтора в длину. Один из них прямиком плюхнулся в уже окрашенную кровью лужу, где мать добивала лошадь, и откуда доносились холодящий кровь писк цмока и ржанье обреченной кобылы. Второй, видимо, поглупее, решил выбрать новую жертву и, обежав беснующееся в проруби семейство, двинулся на гномов.
- Обхвати меня и возьми за поводья, Рем! - крикнул Уве - Нно!
Он пришпорил кобылу ногами, а сам не отпускал тетивы. Выцеливал-выцеливал.
- На!
Отпущенная тетива приятно обдала щеку ветерком, и звук был приятный - вшшш! Стрела ушла четко в цель - пробила хребет чуть ниже шеи и пригвоздила тварь к земле. Это была вторая из трёх стрел на медведя - самая мощная, с зазубренным наконечником из суддверской стали, какую ковали гномы в самых глубоких северных пещерах Бурых гор.
- Нно! - Уве закинул лук за спину и перенял поводья из рук Ремдаля.
Они поскакали дальше уже осторожнее, выбирая места, где была видна черная корка земли, не занесенная снегом. Сзади них цмок вылез из проруби. Кровь вместе с холодной водой стекали по всему телу. Остатки кобылы доедал её отпрыск. Мать подошла к трупу своего второго ребенка со стрелой в спине и обнюхала его. Она не завыла в горе. Нет. Она просто медленно повернула морду в сторону скачущих гномов и долго смотрела вслед.
***
На дороге стали снова попадаться заснеженные развалины неизвестно откуда взявшихся поселений, заросших лесом. Уже давно окончательно стемнело.
- Спасибо что выручил, - сказал Уве, не оборачиваясь. - У меня не было шансов.
- Брось. Это кто кого ещё выручил... К тому же, ты всегда смог бы напугать его своей татуировкой, - Ремдаль похлопал Уве по плечу и через секунду гномы дружно заржали так, что в какой-то момент испугались, что их услышат. Смолкли, улыбаясь. Весь город потешался над татуировкой Уве с давних пор, когда он, ещё будучи юношей, ездил в столицу, город Фьяндхайм, чтобы набить себе на плече голову дракона. Но соблазны столицы так поглотили его, что он добрался до салона только на четвертый день, в компании новых друзей. Все были ясно навеселе - против знаменитой пятидесятиградусной Фьяндхаймской наливки из морошки в те времена никто не мог устоять. С непривычки молодцу сильно ударило в голову. Уве позже признавался, что и салон он выбрал, мягко говоря, не в самом благопристойном квартале города, и что татуировщик тоже лыка не вязал, ибо время было уже позднее, да и ежегодный Праздник Кузнечных ремёсел был в разгаре. Ну и вышло так, что у дракона один глаз косил, усы были растрёпаны, и не хватало пары нижних зубов, потому что уголь на тот момент кончился. Уве уже давно перестал обижаться на безобидные шутки большинства друзей, но поток юмора всё не иссякал.