– Ты считаешь это неправильным? – спросил он.
– Я … Это пугает меня.
– Я знаю, – сказал он. – Я помню, что чувствовал то же самое.
– Ты пьешь кровь? Мы…. вампиры? – слова почти не находились.
– Я никогда не пробовал крови, – выражение его лица наполнилось сочувствием. – Но, Кайли, ты не сделала ничего плохого. – Его голос звучал мягко, его слова успокаивали. Холод, его холод, уменьшил ее страх перед неизвестным, и она чувствовала себя… любимой.
В тот момент она знала, что у любви нет границ, даже в смерти. У любви не было температуры. Возможность быть холодным, в целом, была неплохой вещью. Она наклонилась к нему, и ей стало хорошо от его близости.
Прошло несколько минут. Она сморгнула слезы и села. Он встал с коленей, а затем сел рядом с ней. Вытирая лицо, она смотрела на отца, которого не знала в жизни. Тем не менее, даже разделенная с ним смертью, она чувствовала связь.
– Скажи мне. Пожалуйста, скажи мне, кто я.
Улыбка в его глазах угасла.
– Я хотел бы дать тебе то, чего ты хочешь, но у меня нет ответов. Я был старше тебя, когда понял, что отличаюсь от всех остальных. Но только когда мне было восемнадцать лет, и я находился далеко от колледжа, со мной начали происходить странные вещи.
– Какие вещи? – спросила она, а потом каким-то образом поняла. – Ты видел призраков?
Он кивнул и сложил руки вместе.
– Я думал, что сошел с ума. Затем в один прекрасный день я встретил пожилого человека, ловящего рыбу. Он сказал мне, что он был феем.
– Он сказал тебе, кем был ты? – спросила она.
– Нет, просто, что я был не человеком, и, конечно, я подумал, что он сумасшедший. Мне понадобилось полгода, прежде чем я поверил ему. Когда я вернулся, чтобы найти его, он уже ушел.
– А как насчет твоих родителей? – спросила Кайли. – Разве они тебе не сказали?
– Нет. И когда я научился распознавать других сверхъестественных существ, понял, что они оба были людьми. В то время я не знал, что мог быть не их ребенком. А после смерти узнал, что был приемным. Не то чтобы это изменило мое отношение к ним. Они любили меня. И они бы полюбили и тебя тоже.
– Они никогда не говорили тебе, что ты был приемным? Как они могли лгать тебе про это?
– Тогда считалось правильным держать это в тайне, даже от ребенка. Я до сих пор не выяснил, кто мои настоящие родители. Таким образом, ты видишь, что ответы, которые ты ищешь такие же, которые я искал прямо перед смертью. Возможно, ты сможешь найти их для нас обоих.
– Но…
– Но что? – сказал он.
– Я думала, что призраки всевидящие. Во всяком случае так показывают в кино. Нет ли кого-то на другой стороне, кто мог бы рассказать?
Он улыбнулся.
– Конечно, ты будешь так думать. Но нет, даже здесь они хотят, чтобы ты нашла собственные ответы.
– Этот сраный отстой, – сказала Кайли. – Мертвые должны иметь хоть какие-то льготы.
Он рассмеялся. Это звучало так знакомо. Это было еще одно их сходство, тенор смеха. Она подумала об отчиме, человеке, которого она любила так сильно, и все же который повернулся спиной к ней и маме. Кайли все еще не знала, сможет ли простить его. И захочет ли? А потом ее ударила самая странная мысль: она всю жизнь любила не того отца.
Ее горло снова сжалось.
– Я скучала по тебе всю свою жизнь, – сказала Кайли. – Я не знала, что скучала по тебе, но знаю это теперь. Ты должен был быть здесь.
Он погладил ее по щеке.
– Я был. Я видел, как ты делаешь свой первый шаг. В день, когда ты упала с велосипеда и сломала руку, я пытался поймать тебя, но ты прошла прямо через мои руки. И помню день, когда ты завалила тест по алгебре и так расстроилась, что убежала и выкурила сигарету.
Она нахмурилась.
– Я ненавижу алгебру. И сигареты тоже ненавижу.
– Я тоже, – усмехнулся он. – Я здесь, Кайли, но я не могу остаться надолго.
Его слова крутились в ее голове и бились в ее сердце глухими ударами.
– Это нечестно. Я только что познакомилась с тобой.
– Мое время в этом мире ограничено. Я использовал много, смотря как ты растешь.
– Тогда попроси побольше времени.
Ее горло сжалось. Она уже потеряла одного отца и не хотела потерять еще одного. Не сейчас. Не раньше, чем она даже узнала его.
– Я попробую, но это может и не сработать. Я не жалею, что проводил свое время с тобой тогда. – В уголках его глаз появились морщинки. – Я вижу в тебе лучшее от твоей мамы и от меня. И хотя я знаю, ты не хочешь слышать это прямо сейчас, но я вижу лучшее и от Тома Гайлена. Он не так уж плох, Кайли.
Она хотела сказать Даниэлю, что он неправ, настоять, что не похожа на Тома Гайлена, но ее мысли были прерваны быстрым движением ветра. Оно было настолько быстрым, как будто мимо пролетела пуля, что-то настолько быстрое, что ее человеческий глаз не смог рассмотреть его. Что-то не человеческое.