И после одного из бесчисленных кутежей в отдельном кабинете (в Стрельне, конечно) опьяневшая Анджелло кричит джентельмену, Прасолову:
— Снимай костюм, который я тебе купила. Ты истратил мои тысячи...
А обезумевший Прасолов бросается на нее с кулаками.
И честной компании с трудом удается равнять их.
Это ль не характерный штрих к картине жизни Прасолова?
Мне кажется, что мы уж в достаточной степени обрисовали внешние детали обстановки жизни Прасоловых.
Теперь мы можем перейти к самой истории их жизни.
V.
Их жизнь привела к судебному обвинительному акту, сущность которого сводится к следующему:
9-го октября 1911 года в начале 4-го часа ночи в «Стрельну» приехала 3. И. Прасолова и ее сестра М. И. Денницына с кавалерами — гг. Рогаткиным-Ежовым и Кисляковым.
Невдалеке от столика, занятого Прасоловой, оказался муж ее — Василий Васильевич. Заметив жену, он, не поздоровавшись с нею, улыбнулся ее сестре — Денницыной и ответил издали на приветствие Рогаткина-Ежова.
Спустя минут десять после появления в саду ресторана 3. И. Прасоловой, муж ее, выпив две рюмки коньяку, неожиданно направился к столу своей жены.
Поздоровавшись с Рогаткиным-Ежовым, он обращаясь к жене, сказал: ,,Зинаида Ивановна, потрудитесь немедленно удалиться из «Стрельны»“.
Последовал отказ, и тут же раздался выстрел, причинивший несчастной женщине смертельную рану. Прасолов стрелял из револьвера системы «Франкотт».
Произвел он один выстрел, но на груди Прасоловой оказались три огнестрельных отверстия. По мнению экспертов, они могли быть причиненной и одной пулей, так как левая грудная железа покойной могла быть приподнята корсетом, лифчиком или платьем, и, таким образом, пуля должна была пробить ее насквозь, образовав в ней два отверстия, а затем, войдя в грудную клетку, образовать третье отверстие.
VI.
Какова же была жизнь, приведшая к столь роковому концу?
Жизнь Прасолова рисуется в следующем виде со слов свидетеля Евгения Шестова, мелкого газетного работника, состоявшего в дружбе с Прасоловым и — к слову сказать— постаравшегося заметно обелить личность злополучного героя.
Его, Шестова, влекло к Прасолову, он любил его за его простоту, за сердечность, душевную мягкость.
Товарищи вместе проводили свободное от университетских занятий время, бывали в гостях, иногда играли в карты, на бильярде, посещали рестораны.
У Прасолова всегда бывали деньги, ему давала их не чаявшая в нем души мать, получал он их нередко от бабушки и в средствах но стеснялся.
В это время у Прасолова не было серьезных увлечений, были порою, как говорит свидетель, «спорадические связи».
Однажды осенью в 1906 г. Прасолов и Шестов шли по Долгоруковской улице. Направлялись куда то по дену, по какому то хозяйственному поручению родных.
И вдруг встреча: две дамы, одна из них молоденькая и хорошенькая.
Прасолов поклонился.
— Это Зиночка Денницына, — сказал он товарищу, когда они снова продолжали свой путь.
Когда шли обратно, — та же встреча, дамы тоже направлялись домой.
Прасолов подошел, остановился с дамами, поговорил с ними несколько минут. Потом догнал товарища.
— Мы сговорились с всю пойти в театр и после театра она просит, чтобы я свел ее ужинать к «Яру».
Прасолов был возбужден.
Как раз тогда он переживал «период безвременья», сердце его не было занято, а сердце у него было нежное и привязчивое, с женщинами он был в высшей степени деликатен и корректен.
Встреча с Зинаидой Ивановной произвела на него впечатление, а свидетелю показалось странным, что молодая девушка, гимназистка, выражает желание после театра ехать к «Яру», и он тут же высказал товарищу свое предположение, что по всем признакам ату поездку к «Яру» он сможет продолжить и закончить вечер «Эрмитажем».
Прасолова покоробили эти слова, по вернувшись ночью после свидания с Зинаидой Ивановной домой, он тут же сказал Шестову, что тот оказался пророком.
— Твои предположения подтвердились.
Свидетель не стал расспрашивать о подробностях. Была ночь.
Они заснули.
И с этих пор Прасолов сделался рабом Зинаиды Ивановны.
Ее воля сделалась ого законом . . .
С ним нельзя было говорить о ее недостатках. Это его мучило я злило.
Я находил, что она ветренна и ведет себя легкомысленно.
Мне говорил танцовщик Императорского балета Семенов, что однажды Зинаида Ивановна пришла к нему в номер и без разрешения взяла его фотографию, а когда он спросил, зачем она это сделала, последовал ответ: