Когда его помянутые преподобный отец и президент спросили о месте и времени, в каковые он начал грех содомский совершать, он ответствовал; в замке Шантосе; он заявил, что время точное не помнит, но начал он в том году, когда скончался дед его сеньор де Ласюз.
Далее, когда помянутый сеньор президент спросил, кто его подговорил на злодеяния оные и подучил, как их совершать, он ответствовал, что совершил он их и содеял, следуя своему воображению и мысли своей, а не чьим-либо советам, согласно своему собственному рассудку, стремясь лишь к наслаждению и плотским утехам, а не с какою-то иною целью либо намерением.
Помянутый же сеньор президент, удивившись, как он сказал, тому, что названный обвиняемый, по собственному своему желанию и не подстрекаемый никем, злодейства оные и преступления содеял, призвал вновь помянутого обвиняемого сказать, по каким мотивам, с какими намерениями и с какою целью повелел он помянутых детей умертвить, совершал с ними помянутые прегрешения, велел сжигать их трупы, и почему предавался он иным означенным преступлениям и грехам, настойчиво помянутого обвиняемого упрашивая, дабы тот самолично ему сие изложить возжелал с тем, чтобы совесть свою облегчить, каковая, по всей видимости, нечиста была, и благорасположение всемилостивого Господа Спасителя с большею легкостью обрести; тогда помянутый обвиняемый, негодуя на то, что его таким образом допрашивают и сие вызнать у него желают, изрек по-французски в адрес означенного президента: «Увы, монсеньор! Вы терзаетесь, и я вместе с Вами».[117] Каковой сеньор президент по-французски ему ответствовал: «Я не терзаюсь, но весьма удивлен тем, что Вы мне говорите, и не могу просто этим довольствоваться. Мне хотелось бы услышать от Вас только чистую правду по причинам, о коих я многократно Вам уже сообщал».[118] Каковому сеньору президенту помянутый обвиняемый ответствовал: «На самом деле никаких других причин, никаких других целей или намерений не было, кроме тех, о которых я Вам сказал; я рассказал Вам о предметах более значительных, чем эти, достаточных для того, чтобы умертвить десять тысяч человек».[119] После чего помянутый президент обвиняемого оного допрашивать прекратил, приказав ввести помянутого Франческо Прелати в сии покои. В присутствии помянутого Жиля, обвиняемого, и иных при сем бывших, Франческо, самолично явившийся, и помянутый Жиль, обвиняемый, были совместно помянутым сеньором епископом Сен-Брекским допрошены касательно заклинания демонов и жертвоприношений в виде крови и членов помянутых малых детей — в чем, как сообщил помянутый епископ, названные Жиль и Франческо уже сознались, — и касательно мест, в коих они означенные заклииаиия и жертвоприношения производили и о коих ими уже сообщено было.
Каковые Жиль, обвиняемый, и Франческо, ответствовали, что помянутый Франческо совершил несколько заклинаний демонов, и в особенности одного из них по имени Баррон, по повелению названного обвиняемого, как в отсутствии его, так и в присутствии; более того, помянутый обвиняемый сказал, что он присутствовал на двух или трех заклинаниях, в частности, в названных Тиффоже и Бургнефе-ан-Рэ, однако что никаких демонов он там никогда не видел и не слышал, хотя и передал при помощи названного Франческо, как о том оба они говорили, помянутому Баррону долговую расписку, его собственною рукою составленную и подписанную, в коей помянутый Жиль названному Баррону и воле его покорялся, обещавшись подчиняться его повелениям, но притом, однако, сохраняя душу свою и жизнь; и что помянутый обвиняемый названному Баррону обязался руку, глаза и сердце детское преподнести, что он помянутому Франческо сделать и повелел, как он сказал, однако Франческо оный их не преподнес, согласно тому, что, как помянутый обвиняемый и Франческо говорят, они целиком в последних своих показаниях изложили, а в том, что сего касалось, Франческо помянутый с означенными показаниями согласился.
117
На старофранцузском языке в оригинальном латинском тексте стоит: «Hélas! monseigneur, vous vous tourmentez et moy avecques».
118
На старофранцузском языке: «Je ne me tourmente point, mais je suis moult émerveillé de ce que vous me dictes et ne m'en puis bonnement contenter. Ainçois, je desire et voudroye par vous en savoir lapure vérité pour les causes que je vous ay ja souvent dictes».
119
На старофранцузском языке в оригинальном латинском тексте стоит: «Vrayment il n'y avoit autre cause, fin ne intencion que ce que je vous ay dit: je vous ay dit de plus grans choses que n'est cest cy et assez pour faire mourir dix mille hommes».