И, пока мы ждали – развлекал меня историями о Сен-Жюстене.
Оказывается, люди там действительно пропадали, но не так, как можно было бы подумать. Никаких трагедий, скорее, комедия положений. Как правило, события развивались по одному и тому же сценарию: влюблённые приходили к одному из знаменитых мостов, повязывали на перила ленточку на счастье… а потом вдруг оказывались на противоположных берегах. И каждый раз это легко объяснялось чем-то вполне реалистичным: карнавальное шествие прошло мимо с барабанами и конфетти, стая птиц пролетела, разукрашенные лодки проплыли, солнечное затмение началось – и всё, загляделись в разные стороны и сами разошлись.
Всё бы ничего, но такие случаи ежегодно исчислялись сотнями.
В эпоху интернета и социальных сетей, конечно, можно было бы часть историй списать на подражательство и попытки накрутить лайки на горячей теме, но Йен утверждал, что люди терялись на мостах Сен-Жюстена и раньше.
– Значит, стоило их называть не «исчезающие мосты», а «исчезательные»? – подытожила я, отпивая какао из фирменной кружки с логотипом железной дороги. На вкус так себе, никакого сравнения с домашним, но в пути многое кажется лучше, чем оно есть на самом деле – или уместнее, что ли. – Или там разлучающие.
– Возможно, стоило бы, – ответил Йен, и улыбка у него стала откровенно трикстерская. – Но иногда они действительно исчезают. Представь, ты спускаешься на берег, а потом оборачиваешься – а там ни моста, ни твоего спутника.
Наверное, я представила это даже слишком хорошо, потому что в горле у меня резко пересохло. От глотка остывшего какао стало только хуже; я закашлялась и оставила полупустую чашку. Темнота за окном сгустилась настолько, что деревьев уже не было видно, но некоторые её участки казались темнее прочих. Они проносились, растягиваясь, как чернильные оттиски на пористой бумаге – неуловимо иные по текстуре и свойствам, чужие, не принадлежащие миру…
…мёртвые, да.
Иногда мне казалось, что с ними у меня было даже больше общего, чем с живыми.
– А почему Хорхе сам не занялся этими мостами? – спросила я через силу, чтобы сбросить с себя вязкую депрессивную одурь. – Ну, кроме того, что он хотел тебе отпуск устроить.
Йен хмыкнул, словно в вопросе было что-то очень смешное.
– Во-первых, для того чтобы разлучиться, нужны как минимум двое, а мой прекрасный наставник – одиночка и мизантроп…
– …Салли легко это исправит, хочет он того или нет…
– …а во-вторых, и люди, и мосты исчезают только днём.
– Шах и мат, – улыбнулась я и машинально потянулась к кружке. – Действительно, обстоятельства непреодолимой силы. Солнце – штука на редкость неподкупная.
Как ни странно, какао на сей раз мне даже понравилось; всё-таки контекст решает многое. К тому же вдали, чуть левее головы поезда, разгорались цветные огни, голубые, розоватые и жёлтые.
Мы подъезжали к Сен-Жюстену.
Город оказался именно таким, каким его описывал Йен: парочки, разврат, глинтвейн и бардак. Едва сойдя с поезда, мы застукали двоих за страстными поцелуями перед табло прибывающих рейсов; звуки были такими откровенными и громкими, что перекрывали даже приятный голос диктора, зачитывающего объявления, и развесёлую музыку.
– Да уж, – нервно хохотнула я, скрывая неловкость. – Начинаю догадываться, почему Хорхе сбагрил это задание на тебя. Такая обстановка явно не в его вкусе.
– И не в моём, – уверил меня Йен весело. Мой неподъёмный чемодан у него в руке казался не столь уж большим – и совершенно невесомым, судя по тому, как он им помахивал в такт шагам. – Я предпочитаю нечто более утончённое.
– Например?
– Например, тебя, – невинно откликнулся он.
Меня кинуло в жар.
– Подхалим.
– О, что ты, солнышко, я всего лишь говорю правду, – Йен склонился и прижался своим лбом к моему. В желтоватом полумраке вокзала серо-голубые глаза слабо светились розоватым серебром. – И, дабы я сумел как можно скорее подтвердить вескими делами громкие слова, скажи, где ты забронировала для нас номер. М-м-м?
Мне потребовалось, наверное, секунд пять, чтобы усилием воли свернуть мысли с романтических рельсов и перекинуть на более-менее практичное направление.
– Значит, номер… – пробормотала я и рефлекторно сглотнула: губы Йена были слишком близко, и целоваться хотелось со страшной силой. Останавливало меня одно: фоном для нас стала бы та самая неугомонная парочка под табло, к которой уже направлялись гвардейцы. – Тебе говорит о чём-нибудь название «Монреми»? Нет? Тогда слушай. Это гостиница на правом берегу Стилы, там, где сходятся Северный и Южный каналы. Довольно популярная и безбожно дорогая… Но интересно другое. Несколько лет назад всплыл забавный факт: кто-то не поленился пересчитать количество бронирований в месяц на количество дней, и выяснилось, что хозяева каждый раз сдают в два с половиной раза больше номеров, чем имеют. Но при этом жалоб на овербукинг нет.