Служанка довольно быстро справилась со своим туалетом и спустилась в прихожую, где ее дожидался командор. Он проследил за девушкой с лестницы и до дверей и не удержался от комментария:
- Тебе к лицу зеленый цвет.
- Вашей супруге он идет куда больше, - осадила Рей своего хозяина и вперед него вышла из особняка. Эти слова произвели достаточный эффект и большую часть дороги на заднем сидении автомобиля они сидели молча, пока в девушке не заговорило любопытство.
- Мы едем в Иезавель? – поинтересовалась она, решив не сглаживать острые углы, а идти напролом. Вроде как командора это задело, хотя по нему, конечно, сложно было что-то понять. Рей скорее почувствовала перемену в нем. Или придумала.
- Нет, что ты, - даже маска не могла скрыть обиду в его голосе, - я не посмел бы оскорбить тебя подобным образом.
- О, да бросьте, - Рей надулась, - вы часто делали мне неоднозначные намеки, а я не так глупа, как вам хотелось бы думать. Я отлично знаю, куда служанок наряжают женами.
- Почему ты упрямо видишь во мне чудовище?
Девушка нахмурилась и отвернулась, даже через маску потяжелевший взгляд собеседника заставлял чувствовать себя неуютно. Она принялась судорожно разглаживать складки на изумрудной ткани плаща.
- Я вижу только то, что вы показываете, - заявила служанка после долгой паузы и хотела добавить еще что-нибудь колкое, но рука командора накрыла ее пальцы и легонько сжала, вынуждая снова посмотреть на ее обладателя. Рей тяжело вздохнула.
- Или то, что хочешь видеть? – откликнулся мужчина.
- Хватит, - выдохнула девушка, - я не знаю зачем вы играете со мной во все эти игры и все усложняете. Если бы вы хотели сделать меня своей любовницей, давно бы взяли и сделали. У вас достаточно для этого власти, а мое желание совершенно не важно. У меня столько же прав, сколько и у мебели в вашем особняке. Как и у любой другой служанки…
- А если я не хочу делать тебя своей любовницей? – резко перебил командор. Рей уже хотела оскорбиться и высказаться о своем униженном самолюбии, когда услышала продолжение фразы, - что, если я хочу, чтобы ты была моей женой?
Ответить она не успела, да и вряд ли бы нашла подходящие слова. Автомобиль мягко остановился. Командор вышел первым, так и не дождавшись реакции на свои слова, и галантно помог девушке выбраться из салона. Рей старалась не смотреть на мужчину и максимально игнорировать его присутствие, поэтому усиленно разглядывала окрестности.
Они припарковались перед зданием, когда-то бывшим церковью. Здание, судя по всему, было достаточно старым, о чем говорили готические стрельчатые окна, фигуры и характерная лепнина. Девушка невольно залюбовалась архитектурными изысками, когда вынуждена была сдвинуться с места и последовать за командором.
Внутри царил легкий полумрак, и сильно пахло какими-то благовониями. В убранстве не присутствовало никаких предметов религиозного культа; ни крестов, ни икон, на месте алтаря располагалась кафедра с микрофоном. Свет был приглушен и зал освещался только лучами дневного солнца, пробивавшимися через высокие витражные окна, бросавшие разноцветные блики на стены, пол и лица присутствующих. Лавочек, характерных для интерьера церкви тоже не было, поэтому многочисленные посетители, по большей части облаченные в черное, стояли на коленях прямо на мозаичном полу. Командор Рен занял свободное место, а Рей пришлось последовать его примеру.
За кафедрой стоял отец Сноук и мерным, монотонным голосом зачитывал какие-то священные тексты. Прислушавшись, Рей без труда догадалась, что озвученные фрагменты относятся к книге Екклесиаста, а старик уже почти завершает свое чтение.
«Лучше бы попала в Иезавель» - мрачно подумала девушка, украдкой разглядывая присутствующих, в жалкой надежде убить скуку. Вот уж действительно томление духа стоять замерзшими коленками на жестком каменном полу и слушать бубнеж полусумасшедшего старика. В Иезавели, судя по рассказам воспитанниц приюта, было хотя бы весело. Там играла музыка, подавали алкоголь и запрещенную еду.
К счастью, Сноук закончил со своей проповедью и, в знак окончания этого действа, раскинул в стороны руки. В своих белых одеждах, с этим величественным жестом, он действительно был похож на блаженного, пытающегося обнять весь мир. Но остальные присутствующие скептицизма Рей не разделяли, они все, как по сигналу, пригнулись к полу и распластались на нем большими черными кляксами. Служанка осталась стоять на коленях, отчего-то вспомнив слова Фазмы о том, что теперь она не должна ни перед кем приклоняться. Вероятно, стоило оставить свое упрямство и подчиниться, но Рей не могла. Что-то мешало ей сделать это. Что-то, что не было здравым смыслом.
Сноук поднял голову и его взгляд остановился на девушке. Однако, вопреки всему, он совсем не разгневался, а лишь отсутствующе, многозначительно улыбнулся. И было в этой улыбке что-то жуткое, властное и жестокое. Так не улыбаются глупой девчонке, которая отказывается играть по навязанным ей правилам. Так улыбаются достойному сопернику, которого хотят уничтожить и вызывают на равный поединок.
Рей так была заворожена этим бессловесным противостоянием, что как-то пропустила тот момент, когда все присутствующие поднялись и начали покидать помещение. Командор Рен мягко тронул девушку за локоть, призывая ее подняться. Служанка принялась отряхивать колени от невидимой грязи, лишь бы только чем-то себя занять и успокоить трясущиеся руки. Когда она закончила и огляделась, причина ее тревог уже возвышалась рядом с ними.
- Отец, - командор Рен смиренно склонил голову. Сноук в ответ на это лишь одобрительно кивнул.
- Неожиданно видеть тебя, мальчик мой, с новой женой, - даже не потрудившись замаскировать насмешку в голосе, заявил пастор и бросил беглый взгляд на Рей, - леди.
- Увы, мой господин, она не моя жена, - возразил смущенный командор, и девушка с удивлением отметила, что он рядом с этим человеком, даже со всем своим грозным видом и маской, кажется перепуганным мальчишкой, - но я пришел просить вас…
- Твоя прежняя супруга мертва?
Рей вздрогнула, вспомнив недавнее несчастье, произошедшее с Фазмой и голос отца Сноука, звучавший роковой ночью в ее голове. Будто он имел к этому самое прямое отношение и для чего-то хотел избавиться от прежней госпожи Рен, а оттого все знал о падении женщины из окна.
- Нет, - тихо сказал командор, - но… мы не венчаны с ней и вы могли бы…
- Нет, не мог, - спокойно и резко отрезал отец Сноук, - только если бы смерть разорвала узы твоего старого брака. Таковы правила.
Сказав это, старик насмешливо вздернул подбородок и удалился, даже не удостоив их какого-то прощания. Рей проводила его взглядом и обернулась к командору. Вся его поза была исключительно красноречива – сжатые кулаки, напряженные плечи, часто вздымающаяся от тяжелого дыхания грудь. Девушка впервые за долгое время их знакомства испытала острый, щемящий приступ жалости и какой-то бессмысленной нежности. Она неловко положила ладонь на плечо мужчины, пытаясь хоть как-то выразить свое участие.
- Магистр, - тихо проговорила она, тщательно подбирая слова и поражаясь тому, откуда в ней вообще появилось столько смелости, чтобы сказать следующее, - браки заключаются на небесах и ваш уже состоялся. Вы ведь любите вашу супругу, иначе не связали бы с ней свою жизнь. Чтобы вы не испытывали ко мне, называйте это как хотите - хоть похотью, хоть возвышенными чувствами – это мимолетно. И пройдет. Не стоит ради минутной прихоти разрушать то вечное и надежное, что вы так долго строили с госпожой.
Служанка и сама была ошарашена сказанным. А мужчину ее речь не только не успокоила, а наоборот еще больше вывела из себя. Он потянулся к шлему, словно хотел сорвать его и расколотить о мозаичный пол, но Рей перехватила его руку. И не только его руку, но и взгляд пастора Сноука, направленный на себя.
- Я скоро вернусь, - быстро бросила она командору и пошла следом за стариком, который завернул куда-то в одну из приалтарных дверей. Преследуя пастора, Рей оказалась в помещении, прежде бывшем крестильной, о чем говорила большая мраморная чаша, украшенная золоченым текстом на латыни.