Отец Сноук медленно выпрямился и посмотрел на женщин сверху вниз с легкой, отсутствующей улыбки.
- Глупые девчонки, - сказал он, - вы наивно полагаете, что вам что-то здесь принадлежит? Это не ваш мир. Это мир мужчин. И вы должны быть благодарны, что способность рожать детей оправдывает ваше жалкое существование. Вы поклоняетесь Лилит, но сами произошли от Евы. Потому что ваша чертова богиня была изгнана в чертоги ада за свой глупый бунт. А Ева оказалась достаточно умна, чтобы быть смиренной. Вы проиграли эту войну, даже не начав ее.
Пастор аккуратно, словно сохранность чайного сервиза сейчас была первостепенной задачей, отставил чашку на столик и поднял в воздух руку. Фазма согнулась пополам, ухватившись за горло. Она, вероятно, и рада бы была что-то ответить, но из ее рта вырывался только хриплый свист. Рей сжала плечи госпожи, стараясь собрать все свои силы и облегчить ее боль, но тщетно. Она не могла сопротивляться Сноуку. Кем бы он ни был. Тогда она решила прибегнуть к другой тактике.
- А я то думала, что вы что-то большее, чем один из импотентов Галаада, презирающий женщин из-за своей физической неполноценности, - прошипела она, тем временем высвобождая из пальцев Фазмы пистолет и взводя курок. Откуда она вообще умела пользоваться таким оружием? Но прежде чем Рей успела проверить свои навыки в стрельбе, все резко прекратилось. Фазма шумно вдохнула полной грудью.
- Хватит болтовни, - снисходительно сказал Сноук, совсем не оскорбившись ее выпадом, так спокойно и миролюбиво, будто они все это время пили чай за милой беседой, - пора преподать тебе урок.
Рей вздернула подбородок, готовая продолжить противостояние, но внешние обстоятельства поколебали ее решимость.
- Фазма, - обратился к хозяйке дома Сноук, - проводи Ренову в спальню.
Госпожа повернулась к Рей и до боли сжала ее предплечье. Служанка подумала бы, что Фазма решила подыграть пастору и прикинуться покорной, если бы не ее отсутствующее выражение лица и остекленевшие глаза.
- Да, святой отец, - произнесла она ледяным, безэмоциональным голосом.
Весь путь до хозяйской комнаты Рей решила посвятить не бессмысленным попыткам сопротивления, а судорожным размышлениям о способах спасения из очередной заварушки. Если накануне она была чрезвычайно спокойна благодаря уверенности в своих силах, то теперь с сожалением признавала свою самонадеянность. Да, она могла постоять за себя. Но она не учла существование одного-единственного человека, который мог противостоять ее способностям. Впрочем, едва ли человека. В том, что пастор обычный смертный из плоти и крови, а не жуткий демон из ада, служанка была совершенно не уверена. И не имела малейшего понятия, как действовать в случае столкновения с такой сущностью.
Она бы попыталась мысленно призвать на помощь всех женщин в зеленых плащах, да ту же страшную в гневе Триллу, но не имела гарантий, что не подпишет всем этим людям смертный приговор.
Фазма тем временем грубо усадила девушку на кровать и уселась за ее спиной на покрывало, даже не сбросив туфли. Сноук, явно планировавший получить максимальное удовольствие от своего торжества, устроился в кресле у окна. Уходить он не спешил.
Не хватало только командора. И Рей вцепилась в мысль о его существовании, как утопающий в соломинку. Она все еще не теряла надежды. Он же, как-никак, испытывал к ней какие-то чувства, в природе которых разбираться сейчас было некогда. Он не хотел церемоний и неоднократно говорил девушке о том, что не притронется к ней против воли. Ну, если не вспоминать инцидент в машине, впрочем, ничем страшным не закончившийся.
Как только в комнате появился командор Рен, собственной персоной, Рей невольно задержала дыхание и вцепилась взглядом в равнодушное железо его маски.
- Пастор, - ошарашено сказал мужчина, сразу заметив присутствие священника, - вы…
- Я пришел благословить вашу церемонию, - заявил старик, победно вскинув голову, - и помолиться о результате.
- Но… посторонним не полагается присутствовать, - с трудом выдавил командор.
- Я не посторонний, мальчик мой, - возразил пастор Сноук, - ты же не укажешь мне на дверь?
Магистр Рен впал в недолгий ступор, растерянно вертя маской из стороны в сторону. Рей пыталась поймать его взгляд, когда лицевая часть головного убора была повернута к ней, но тщетно.
- Пожалуйста, не надо… - вырвалось у нее.
- Ты не посмеешь ослушаться меня, - уже тверже оборвал девушку священник, - ты знаешь, что тебя ждет.
- Я не боюсь, - выплюнул командор Рен. И Рей с ужасом осознала, что отец Сноук с легкостью мог сломить его волю и превратить в послушную куклу, выполняющую его приказы, как он поступил с Фазмой. Но чертов садист не хотел, наслаждаясь своим зверским экспериментом над человеческой душой. Он словно жестокий ребенок, отрывал лапки лягушкам и кузнечикам, лишь для того, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Он натягивал струну до звона, дожидаясь, когда же она порвется.
- О, брось свое геройство, - снисходительно сказал пастор Сноук, - вы всего лишь должны выполнить долг.
- Не слушай его! – крикнула Рей, отчего получила увесистый тычок в спину от Фазмы. Боль в лопатках отрезвила девушку. Паника сама собой улеглась и на место нее пришло тихое, робкое, смирение со своей участью. Все это должно было случиться еще два месяца назад. Ей просто повезло, что в силу разных безумных причин казнь откладывалась. Но, в отличие, от сдавшейся Рей, командор продолжал стоять посреди комнаты, не торопясь приступать к решительным действиям. Вся эта затянувшаяся сцена, вероятно, крайне надоела пастору, и он в пару широких шагов оказался рядом со своим воспитанником и склонился близко к его маске.
- Просто сделай это или девочка умрет, - лаконично сказал он. Плечи магистра, обтянутые черной тканью пиджака, нервно дернулись. Вероятно, последний веский довод все-таки произвел на него впечатление и подтолкнул к нелегкому выбору.
Рей откинулась на постель, успев перед этим услышать совсем тихое, почти неощутимое слово «Прости» из-под маски командора. Фазма с готовностью переплела с девушкой пальцы рук.
Служанка зажмурила глаза, думая, что вязкая, уютная темнота ее век, поможет ей спрятаться от происходящего, но ошиблась. Отсутствие одного органа восприятия значительно обостряло другие. Звуки расстегивающейся пряжки ремня и ширинки, шорох отброшенной в сторону юбки резанули по ушам, словно эхо взрывной волны. А следом последовала резкая боль в промежности, заставившая девушку сильнее скомкать пальцы госпожи. Скорее всего командор старался быть максимально аккуратным, о чем говорили его медленные, плавные движения, но это не умаляло того факта, что лоно Рей было девственно узким. В ее липких, волнующих снах, как правило, это обстоятельство не учитывалось, когда как в реальности, ощущения были скорее неприятными и никакого удовольствия не приносили. Хотя боль не была такой мучительной, чтобы от нее можно было умереть.
Рей в конце-концов открыла глаза, чтобы отвлечься от дискомфорта в месте соединения ее тела с чужим и принялась привычно разглядывать потолок. Квадраты, оплетенные диким виноградом. Девичьим виноградом. Филигранно выструганная из темного дерева лоза и размашистые, крупные листья. Трещины на том месте, где проходила старая проводка. Люстра, не менее достойная внимания – кованные круги, соединенные растительным узором. Этот экземпляр растительного мира Рей уже был не знаком, ее познаний в ботанике хватило лишь для того, чтобы опознать дикий виноград. Великолепная люстра. Не какая-то безвкусица из хрусталя и позолоты. Модерн. Хотя плафоны сохранились не все, парочки не хватает, стекло более позднее, у остальных оно бледное, дутое, у этих самозванцев обычное, прозрачное. Господи, сколько можно разглядывать эту несчастную люстру!
Щелкнула пряжка ремня. По шороху одежды и шагам, Рей сделала вывод, что Сноук удалился, жестом приказав, командору следовать за ним. А они с Фазмой остались на своих местах, словно околдованные, завороженные фигуры в замке злой колдуньи, некогда бывшие людьми.