Маленькая богиня в праведном гневе скинула хватку госпожи и побежала по мокрой дорожке к дому, утопая в вязкой, черной, хлюпающей жиже, еще недавно бывшей мягким снежным покровом.
В тот момент, когда она нырнула в жаркое марево, царившее в помещении, деревянная башенка с остроконечной крышей венчавшая дом, с треском осыпалась вниз, отрезая путь к отступлению. Рей закашлялась, стянула с головы капор и соорудила из него жалкое подобие маски для защиты легких от угарного газа. Тщетно. Воздуха внутри почти уже не осталось, хотя первый этаж пострадал меньше всего, благодаря негорючим кирпичным стенам. Верхние этажи, выполненные из дерева, вероятнее всего, приняли на себя основной удар.
- Хакс! – крикнула она, и разгоряченная волна обожгла глотку, - Пейдж!
Хоть марфа и не проявляла к девушке особой симпатии, служанка вовсе не желала ей смерти. Такой смерти. И уж тем более доброжелательному рыжему командору, будь он на самом деле хоть предателем, хоть главным агентом очи в городе. Привилегия устраивать ритуальные показательные расправы ей не принадлежала. Желающих заполнить собой эту нишу хватало и без нее.
Рей бегло осмотрела первый этаж, обходя все помещения по очереди, переступая через обрушившиеся местами перекрытия и уворачиваясь от тянущихся к ней, словно дружелюбные дикие звери, языков пламени. Одежда и волосы постепенно начинали тлеть, а глаза почти невозможно было держать открытыми. Слезы, выступившие от режущего слизистую дыма, на щеках, тут же испарялись.
- Хакс! – в очередной раз позвала она, когда откуда-то из-за угла вдруг вылетела одуревшая, очень злая Фазма и вцепилась ей в плечи трясущимися руками. Она, на самом деле, и сама выглядела так, будто вот-вот плюхнется в обморок. Была у сблизившихся женщин великолепная перспектива разделить не только кров и мужчину, но и бесславную гибель.
- Я его не нашла! – проорала блондинка, перекрывая треск пламени и пронзительный писк плавящихся древесных смол отделочных панелей.
- Наверх? – одними губами произнесла Рей и указала в сторону пока еще относительно целой парадной лестницы. Оказавшееся в опасной близости от ее руки пламя с готовностью лизнуло пальцы.
«Ты же любишь играть со мной? Играть с огнем?»
- Поздно, - покачала головой Фазма, - Рей, прошу. Перекрытия едва целы… надо…
К величайшему невезению двух женщин, оказавшихся посреди огненного ада, слова высокой блондинки оказались практически пророческими. Только скорость ее реакции и ловкость человека, не единожды рисковавшего жизнью, помогли госпоже со служанкой не оказаться погребенными заживо под обвалившимся потолком. От испуга Рей попыталась сделать глубоких вдох, но только закашлялась от дыма, пока Фазма деловито оглядывалась по сторонам в поисках альтернативного пути к отступлению.
- Дерьмо, - выплюнула она удрученно. И тогда служанка вроде как вспомнила, что по совместительству она еще и богиня, что означало появление для них зыбкой надежды на спасение. Она мучительно сощурилась, собираясь с силами, и отшвырнула с дороги искореженные остатки досок, известки и лепнины, осыпав их градом пыли и щепок. Путь был свободен. До того момента, как прямо перед обессиленными женщинами не выросла высокая фигура.
В своем полном облачении, среди царства хаоса и разрушения, командор выглядел как никогда органично. В равнодушной гладкой поверхности маски отражалось пульсирующее вокруг пламя.
«Я – огонь».
- Пора уходить, - прошелестел он.
- Без тебя знаю! – непривычно высоким голосом взвизгнула раскрасневшаяся, встревоженная Фазма, но не смогла сдержать себя от слов, которые плескались в ней, судя по всему, с того момента, как она издалека заметила марево пожара, - твоих рук дело?
Ответа маленькая богиня уже не слышала, падая в гостеприимно распахнутую темноту, такую соблазнительно холодную и пустую среди выжигающего легкие жара преисподней. Мозг отказывался функционировать, находясь на крайней стадии кислородного голодания.
А жаль. Ей, чуть ли не впервые за последнее время захотелось вступиться за оскорбленную таким предположением чужую честь и отстаивать невиновность своего господина. Для нее имя истинного виновника торжества было очевидно.
В сознание девушка пришла уже в хозяйской спальне особняка Ренов. Непостижимо, что кому-то пришло в голову решение принести ее именно сюда, когда отведенная ей комната находилась куда ближе, да и не навевала неприятных воспоминаний. Голову, судя по всему, здорово напекло не только бедной служанке. Однако, кто-то же постарался, за что, бесспорно, был достоин благодарности. Даже от сажи ее умыли и переодели в чистую одежду.
Рей размяла затекшую за время, проведенное в неудобной позе, шею и подтянула с прикроватной тумбочки брошенную там книжку, скорее всего забытую госпожой. Текст оказался на неизвестном служанке языке, поэтому мало смог помочь ей в жалкой попытке отвлечься от переживаний о произошедшем. Местами среди страниц встречались пометки, сделанные аккуратным почерком госпожи уже по-английски; вероятно, с неизвестной целью она взялась за перевод этого скучного древнего трактата. Чем только не займешься, чтобы убить скуку и спасти ум от падения в пучину безумия? Тут уже и скучные книги начнешь переводить и в тайное общество вступишь. Рей то провела в Галааде только последние три года, которые помнила, а высокая блондинка, будучи крайне деятельной натурой, мариновалась среди вычурных зданий и розовых кустов добрые семь лет. Вот тут понимание ее мотивации вовсе не являлось проблемой. А спокойствие при виде горящего дома возлюбленного по-прежнему было крайне загадочным. Как и беспочвенные обвинения, брошенные в адрес Бена. Рей то почти ясно представляла себе задорно хохочущую Триллу с канистрой горючего топлива в руках.
«Но она же пришла? – мысленно попыталась вступиться за подругу маленькая богиня, - все-таки». К слову, об особняке уничтоженном огнем, она тут же слезла с постели и деловито выглянула в окно: пожар успели потушить. Если, конечно, не дождались, пока все прогорит как-нибудь само собой. Красивый старинный дом все равно было не спасти уже в момент их с Фазмой возвращения в город.
В этом заключалось еще одно существенное отличие Галаада от прежнего мира: в былые времена подобное светопредставление быстро собрало бы толпу зевак, случайных прохожих, злорадствующих или сочувствующих; но вчера рядом с полыхающим особняком не оказалось ни одной случайной или намеренной живой души. Все предпочитали наблюдать за чужой трагедией из-за плотно закрытых штор, не обозначая своего присутствия; словно таким образом, обличив свое любопытство, гостеприимно пригласили бы беду на порог и собственного дома заодно. Смотрели – да, Рей не сомневалась в этом, - но из темноты. Благодарили всех известных богов, что сегодня день гнева наступил для кого-то другого.
Однако, гарью пахло даже в помещении. Колючий, печальный запах просачивался через оконную раму, напоминая о том, что вчера небеса все-таки ненадолго разверзлись.
Когда за спиной девушки тихонько скрипнули дверные петли, она ждала увидеть госпожу, поэтому сразу задала вопрос, беспокоивший ее больше всего:
- Хакс нашелся?
- Нет, - ответил ей мягкий голос командора. Служанка тут же подобралась, оборачиваясь. Мужчина, к ее величайшему удивлению, принес с собой поднос с кухни, на котором обнаружились чайник, чашка и графин воды. Вид ответного проявления вежливости и заботы вызвал у маленькой богини умиление. Ее как раз мучила страшная жажда, а в обожженном горле по-прежнему саднило. Она потянулась к чаю.
- Не советую, - усмехнулся ее гость, - его приготовила Фаз, а она хороша во всем, кроме элементарных вещей, - он подбородком указал на графин, - лучше воду.
Рей с благодарностью кивнула и разом опустошила добрую половину сосуда.
- Сам выбрал такую жену, - подколола она, удивившись тому, что после пережитого накануне (и, конечно ощутимого отравления продуктами горения) у нее сохранилась прежняя потребность в обмене любезностями с господином. Бен это оценил и тепло улыбнулся. Почти по-человечески. Почти также, как старому другу, когда они повстречали сопротивленца По Демерона, только с большей долей грусти, прячущейся за этим. И все-таки в их перепалках и спорах было что-то неуловимо милое, нежное, практически интимное. Рей отнесла бы это к числу вещей, по которым стала бы страшно тосковать, в случае… потери.