Рис. 25 Испытание туннелем для надёжного овладения управлением,
на модели жизненного цикла организации Ицхака Адизеса.
А не свести туннель до, словно вперёд наука, избавляющей от будущности, нелепой неизбежности, возможно всего и делов-то, на всё про всё держась стремления к управлению. Тогда туннель не на роду написанная превратность сливной трубы, а часть жизненного странствия в отсутствие очевидного доступного управленческого решения.
Где-то находится выход из туннеля, восстанавливающий в «Рост» через обретение управления, обращающий к достижению «Расцвета». Стоит лишь провентилировать, угодную жизни, систему ходов, прояснив и разгадав туннель. И шанс доказать великую теорему безусловности жизни – реализуется, собственно, содействием ей, силой, гораздой разобрать и миновать туннель!
Универсальной системой описанных категорий, модель жизненных циклов организации, доктора Адизеса широко работает в качестве опорной мыслительной. Так выходит, что она проявляет и место управления (Рис. 26), позволяя не путать его передовую жизни со смертельной другой. И, в бездонности своей бескрайней несомненности, это то настоящее управление, приводящее любую общность или общество к неуёмному восхитительному «Расцвету».
Рис. 26 Только управление не ограничено вверх, поэтому
одно лишь оно вовсю проводит через себя бесконечный путь жизни.
В условиях «Старения» не может быть базового системного управления. Потому что нельзя управлять к «Смерти», это походит на безумие. То-то «Старение» сопряжено с формальным администрированием, пускания жизни под откос, «офкос».
«Администрирование» (Рис. 26) – системная подноготная «Старения». И замещение управления администрированием – всякий, в первый и последний раз, заходится упадком «Старения».
Охочим до суеты сует, существование выживания в ней о стадиях «Старения» пытается выдавать себя за жизнь. Но в сравнении с подлинником оной – принципиально другую, всего-навсего занятием подходящего места мало-мальски благополучного досиживания, а потом, если даже кому доступным и до кучи не совсем кратким, то отбытием повинностей либо безделицы утех «долголетия» «дожития». Пока возможно тянуть и растягивать милостивое солидарное «как есть».
О «как будет», иногда, конечно, тоже доносится со стороны «Старения». Но «будет» там безликое и безжизненное, щадящее, отвергнувших его, сделавших себя недоступными настоящему будущему. Тем самым, что у «Старения» нет будущего!
«Старение» практикуется для органичного состаривания, дошедшего иль доведённого до него – vox pópuli (гласа народа): без потрясений от расставания с будущим, неожиданной его утратой; без боли от ощущения сгорания на подвернувшемся пороге, авторитетно прописанной старости, вот-вот уж близких к жизненной цели, устремлений в лучшее будущее, забвением их результатов.
А курс настоящей жизни, какой её кто жаждет, в любви к ней, для себя – проводит собственной персоной повсеместное управление.
«Управление» (Рис. 26) – это неустанная жизнь вверх, где от зажигания «Расцвета» продолжает струиться светом новых открытий завораживающее движение к очередным чарующим «Расцветам». Люди созданы блюсти жизнь – бесконечной! И она целиком постоянно доступна человечеству, с вездесущим управлением.
Одно управление направляет жизни вечность творчества просветления, феноменального прогресса. Это жизнь – в настоящем и по-настоящему раскрывающегося будущего: волнующего и прекрасного! Ведь, знамо дело, речь идёт об аутентичной жизни, повсюдным стремлением к совершенству в безупречных созидательных результатах. И, основываясь на них, в полной мере реализующей себя, соответственно, высшими достижениями, гармонии мира.
Как же хочется утвердить сторону созидания жизни!.. И для всех, кто желал бы встретиться на ней. Чтобы жить в полную силу, сколько отпущено, только здесь – к воплощению сияния мечты своей!
В растущей над собой организации невозможно «Старение» к старости. Ибо речь идёт не о почтенных летах. А именно о старости, в которую обыкновенно выталкивают по мере достижения некоего возраста. И в довершение всего, ратованием за справедливую старость, заставляют смолоду замещать жизнь на существование упоротого старения. То есть жить старостью, подчиняя ей и наведению её кручины, чуть ли не всю сознательную жизнь. При этом, как проблема, такая ситуация не воспринимается исключительно в безразличии пропащего того, что уже состарилось.