Поднятие компетенций к наиболее интеллектуальным измерительным уровням превращается во вредное занятие в пропагандистской действительности. Оттого что добротные компетенции не принимают пропаганду. Посему, в реалиях оцепенения ею, естественно, блокируется развитие. При этом желательным в усладу пропаганде оказывается привитие слепой веры. Как-никак переубеждение несогласных не входит в задачи пропаганды. И клиентом пропаганды суждено быть обывателю, способному «с ходу» верить ей.
Однако и вера в приверженности режиму пропаганды испытывает разительные ограничения. Если и не подвергаясь гонениям. То вследствие заключения в строжайшие строжащие рамки. Пускай даже золотые. Здесь чувства верующих обнаруживают себя слабыми настолько, что приемлемыми для них являются измышления о верном формате веры и чья-либо защита. В результате вера доходит до способной допустить над собой определяющего арбитра, действующего осуждающим и карающим заблудших или верующих иначе.
То есть верой человек не обретает добродетельную силу, возносящую его к снисходительной недосягаемости по отношению ко всему иному и сомнительному. Причём где бы ни встретились человеку подобные проявления. Как бы там ни было они тоже при Боге. И через них могут проходить чьи-то пути к вере. А то и в другом её безмерном самовыражении. И отказывать в неисчерпаемом богатстве таких возможностей Богу – слишком «круто» с точки зрения верующего человека. Встретившимися на жизненном пути, они выверяют свою веру, способной не среагировать чем-либо, кроме отличного ответного добра. Иной отклик неверен, коль скоро означает допустить до себя негодное, посредством создания его в себе, с последующим приведением к существованию, усиленным от себя.
Отпускай и доверяй. Поистине, «Благослови и поблагодари всех вошедших, находящихся и вышедших из твоей жизни. Каждый из них важен. Каждый играет свою неповторимую, необходимую, для этого момента, роль. Каждый чем-то помогает (даже если, в моменте, ты не понимаешь, чем). Каждый несёт для тебя/для твоей души важное послание. Каждый несёт в себе Бога (даже если ты так не считаешь и это не видишь). Здесь вообще никто, никогда неслучаен, каким бы кратковременным и несущественным ваше взаимодействие тебе ни казалось. И если только ты будешь достаточно кроток, тих и смирен, то сможешь увидеть во всём и за всем Бога, пришедшего через них. И это и есть наивысшее мастерство – распознать единство во множестве, Единого за всем/и».
Если непристойное и задумано где-либо, неподвластный ему человек придаёт его безусловному забвению. Не ввязываясь в причинение зла и возбуждением собственных домыслов. Попросту, не являя злобы от себя. Понимая, что чувство недоброжелательства возникает из-за непрочности и сомнения. Поэтому, если таковые подмечены в себе, к ним необходимо отозваться благодарностью за возможность осознать их и преодолеть, достигнув лучшего слияния с Душой. И тогда человеку даже не нужно опускаться до мирского прощения. Но не от горделивой неспособности прощать. А будучи свободным от всего несущественного, иначе требующего уподобления ему – исповедованием своего прощения.
Человек впредь не несёт в себе невероятно тяжкий груз, обязывающий к большой ненужной работе с ним. Человек освобождает себя от хранения и перемещения, инвентаризации и учёта, передачи далее всем прочим, не просившим наиболее обременительное для жизни. Это токсичное и отравляющее жизнь приходится носить в себе, чтобы потом простить. А быть свободным от него совершенно доступно, не принимая и не создавая его в себе.
Таким образом: «Не за что!» Это обретённая неподверженность осуждению владеющим собой человеком. В нём не может возникнуть вредоносное содержание, зависящее от прощения, и он не создаёт злого своими определениями. (Констатация очевидного преступления против мирной жизни не является не верным определением, хотя и избыточна неосмотрительным, горячным признанием плюгавого зла.) Но прочная вера игнорирует пропаганду. Потому-то на милость негодным устоям, в них и доводится охранять слабые чувства от обретения их настоящими.
Современное развитие естественным образом ориентировано единым курсом Добра с тем, что сообщает Крайон. От этого прогрессивное цивилизованное устройство жизненного успеха даже утверждается способностью не отвечать на злое. Оно не покупает и не продаёт злого, устанавливая и взимая плату за следствие от него. Поскольку такая расплата не только извиняет злое, а ещё и бездумно вознаграждает его, в том числе возведением на сакральный путь мученичества.