— Может, не стоит этого делать? — нерешительно сказал Рейн, возвращаясь с пустой тачкой.
— Почему? Так же гораздо быстрее, — возразила жена и сердито взглянула на мужа.
— Подумай сама: вон в той куче сейчас едва семь кубов. Представь теперь, что здесь, на краю ямы, окажется семь таких куч! Как я потом стану подносить камни?
Рейд был прав. Но, бог мой, как невыносимо скучно порой, когда человек прав. И неужели придется еще долго делать эту однообразную работу? Когда же они наконец кончат копать?
— Ты не сердись, — возвратившись со следующей тачкой, тихо, чтобы не услышала теща, сказал Рейн. — Ведь нет никакого смысла сейчас выкидывать землю. Это можно сделать потом, после того, как отроем котлован поглубже.
Урве нечего было возразить. Захватывая лопатой побольше земли, она резкими бросками стала кидать ее в тачку.
— Если тебе так хочется, — сказал Рейн после того, как отвез еще две тачки, — можешь кидать вот сюда.
Урве не хотела. Солнце, уже целиком вырвавшееся из-за туч, радостно глядело на сумрачные лица землекопов.
Их маленькой размолвке наступил неожиданный конец. С громким криком, роняя по дороге вещи, бежал к перепуганным родителям Ахто. Бабушка заторопилась ему навстречу. Запасных штанишек с собой не взяли. Ни одна из женщин не могла предвидеть, что произойдет такой конфуз.
Мармели в этот день не строили. Не было кирпича. Ану с утра пораньше отвела свою Кирьяк на луг. Лехте, которая накануне вечером долго читала, проснулась поздно. Из окна сарая она увидела, что соседи уже вовсю работают. Сердце ее радостно подпрыгнуло. Она умылась, оделась, тщательно причесалась и вдруг в смущении остановилась: зачем ей вообще идти туда? Никто ведь не звал ее. Еще помешает.
Но, услышав крик Ахто, она все-таки побежала. Раскапризничавшемуся мальчишке незнакомая тетя не понравилась. И хотя эта тетя нежнейшим голосом говорила, что Ахто прелестный мальчик, и, присев перед ним на корточки, строила уморительные гримасы, ее ткнули грязным кулачком в грудь и больше ни разу не взглянули в ее сторону.
Тут подошла машина с камнем и отвлекла малыша.
Когда машина ушла, Лехте показала на свой сарай:
— Гляди, Ахто, вот я живу там. Хочешь пойти со мной? Я покажу тебе наш дом.
Глупый вопрос. Этот маленький мужчина в зеленых вязаных штанишках и коричневых резиновых сапожках прямо-таки рожден для путешествий.
Урве поняла, что Лехте берет мальчишку под свое покровительство для того, чтобы они с Рейном и с бабушкой могли поработать. И поэтому сказала, что Ахто никуда не пойдет.
Лехте стала просить:
— Он у тебя такой чудесный, разреши мне погулять с ним.
— Да я же не запрещаю! Боюсь только, что ты с ним намучаешься.
— О, я покажу ему книжки с картинками и...
— ...и сразу же лишишься их, — рассмеялась Урве, но тут же стала серьезной.
Как странно видеть своего маленького сынишку рядом с другой женщиной. Урве почувствовала укол в сердце. Любовь? Да, конечно, любовь, внезапный порыв нежности и жалости. Эти порывы, по мере того как Ахто рос, становился смышленее, охватывали ее все чаще и чаще.
Рейн распрямил спину и, поглядев вслед уходящим, сказал:
— Лехте просто волшебница.
— Я и то смотрю, — сказала Урве и улыбнулась чужой улыбкой. — Первый человек, к которому малыш сразу почувствовал такое доверие.
Бабушка высказала свое особое мнение:
— Молоденькая девчонка, не дай бог, еще накормит чем-нибудь, испортит мальчишке желудок.
Однако, почувствовав неожиданную свободу, обрадовалась и стала быстро кидать в сторону камни покрасневшими, припудренными известковой пылью руками.
Внезапно лопаты со звоном ударились о гранитные камни. Их было много, и они мешали копать. Выкидывая камни на край ямы, Рейн сказал, что они могут пригодиться для фундамента.
— До чего же ты практичный, — заметила Урве.
— В какой-то степени да. Но мне далеко до старика Зееберга и всех тех, кто строит в Нымме. Подумай сама: нам приходится возить песок, а они выкидывают его из котлована.
— Но ведь и мы могли получить участок в Нымме?
— Там не было канализации, — деловито ответил муж. — Уборная без воды никуда не годится. Из ванной вода тоже должна куда-то стекать. Поглощающий колодец? Но через десять лет он засорится. Строй тогда новый.
Урве не имела никакого представления о таких колодцах. Да ее и не интересовали все эти тонкости. Она уловила лишь одну фразу, имевшую для нее значение: через десять лет. Через десять лет ей исполнится тридцать. И произойдет это в 1959 году.