Вообще из всего американского колонистам нравились лишь фильмы с участием Чарли Чаплина и жевательная резинка под названием «чуин-гам».
К весне многие ребята с инфлюэнцией и ангиной стали попадать в госпиталь, и попадали, надо сказать, не без тайного удовольствия: в госпитале жилось великолепно: заботливый уход, хорошая кормёжка и никаких тебе учебников и нотаций! Вот только не нравилось, когда ставили термометр - не по-нашему под мышку, а по-американски - в рот; к этому способу никак не могли привыкнуть.
Наступил праздник Пасхи - конец апреля. Погода стояла хорошая, было настолько тепло, что девочки пошли к заутрене в легких платьях с круглыми кокетками. Молящиеся заполнили церковь и площадь вокруг нее. Торжественно разносилось пасхальное песнопение. Пока православные девочки и мальчики дрожащими от священного трепета голосами пели псалмы, еврейские девочки и мальчики индифферентно прогуливались по церковному двору, дышали свежим воздухом и нисколько не завидовали своим товарищам.
После заутрени все, следуя обычаю, возвращались домой с горящими свечами, оберегая огонёк руками от весеннего ветра. Шествие детей с колеблющимися по ветру огоньками напоминало рой светляков. На душе у ребят было какое-то необъяснимое, благостное состояние, связывающее их вместе и одновременно - с далёкими близкими - да позволительно будет так сказать о матерях, отцах, сестрёнках и братьях юных колонистов.
Пасха быстро прошла, как проходит всё хорошее, и пришла экзаменов пора. И Русский остров, и Вторая Речка, вздыхая и стеная, засели за учебники, которых, кстати говоря, было мало: примерно на семь человек - один.
Девчонки всегда почему-то учились лучше мальчишек, но и у них хватало проблем. Целыми днями только и слышно было:
- Ах, я ничего не знаю!
- Девчонки, у кого Платонов?16
- Покажи, пожалуйста, квадратное уравнение!
- Кто хочет заниматься геометрией сегодня ночью? У меня книга!
- Я на якоре после тебя за книгой!..
Уходили в какой-нибудь закуток, усаживались на табуретках или на полу, читали, выписывали цитаты, делали шпаргалки, потом начинало казаться, что никогда не одолеть всего того, что необходимо знать, впадали в отчаяние, бросали книгу, шли поведать свои опасения подруге, та сочувствовала:
- Ну, давай вместе заниматься!
- Давай!
- Начнем с треугольников...
Начали. Нарисовали. Расставили по углам латинские буквы. Одна читает по книге условия задачи, другая её перебивает:
- Подожди-ка! Знаешь, вчера на танцах Серёжка мне сказал...
Рассказывает целую историю. Потом спохватывается:
- Ой, ой! Давай зубрить!
Естественно, это длится недолго - до новой интересной истории... Словом, готовиться скопом - тоже не дело, кто-нибудь при этом обязательно дурачился: болтал, пел, пытался рассказать «аналогичный случай». Такому сердито цитировали Козьму Пруткова:
А погода как на зло вдруг сделалась необыкновенно хорошей! Опять небо голубое, опять трава зеленая, солнце прямо-таки необыкновенно греет, теплынь такая! Казалось, что первый раз такая чудная весна!... Колонистки, лёжа во дворе, на молодой траве, смотрели в небо, и у них кружились головы. Не только от этой высоты-глубины, но и от предчувствия чего-то тревожно-радостного... Перед экзаменами занятие самое неподходящее.
А они неумолимо надвигались. Химия, физика, геометрия, алгебра, история, словесность, естественная история! Боже праведный, сколько всего! И всё надо учить! А дней остаётся всё меньше. В отчаянии девчонки хватались за несколько предметов сразу - ничего не выходило, - изобретали «систему», назначались дни, часы, предметы, количество страниц на каждый час зубрёжки...
Утром ехали на катере в город, уныло плелись в Коричневую гимназию. Там было непривычно тихо: на всех кабинетах висели таблички: «Идут экзамены!»; колонистки трепетали, бормотали, как заклинания, всяческие формулы, даты, цитаты, тщетно пытались вспомнить то, чего не знали...
Боясь провала, многие девочки ходили в церковь, молились и ставили свечки Божьей Матери.
Нина Бескоровайная, далеко не самая худшая ученица, долго колебалась, идти или не идти на экзамен по истории.
- Не пойду, - говорила она девочкам, - я ничего не знаю и провалюсь с позором... - помолчав, добавляла: - Или уж пойти, вдруг повезёт...