Я открываю экран, чтобы обнаружить, что Кристен уже онлайн и ответила лишь несколько минут назад.
Дорогаядевочка86: Какой он?
Я нервно грызу мои ногти. Одновременно мне ненавистно и в то же время мне нравится, что я буду говорить об Айзеке, когда он находится в комнате. Он мог бы спокойно подойти и посмотреть.
Мои руки зависли над клавиатурой, и я думаю пару мгновений, задаваясь вопросом, следует ли мне рассказать ей. Правда заключается в том, что эти отношения и близко не напоминают те истинные отношения, которые, как я думаю, должны быть между Хозяином и рабом. Пока Айзек продолжает требовать, у меня все же имеется больше свободы, чем я думала должна быть у раба, и его доброта полностью выбивает меня из колеи.
Китти93: Это не то, что я ожидала.
Я жду лишь полсекунды, прежде чем слышу звук оповещения.
Дорогаядевочка86: что ты имеешь в виду?
Я украдкой поглядываю на Айзека, он почти приготовил завтрак, укладывает бекон на одну тарелку, а яйца на другую. Я прикусываю нижнюю губу, размышляя, как лучше ответить на ее вопрос.
Китти93: Он слишком хороший.
Дерьмо. Я чувствую себя ужасно после ввода этого текста, но я должна была сказать это. Вот почему все это чувствуется таким неправильным для меня.
Дорогаядевочка86: Слишком милый? Это хорошо или плохо?
Я делаю глоток кофе, глядя на экран и не зная наверняка, было бы нормальным рассказать ей о том, что случилось ранее этим утром. Это то, что является весьма неопределенным. Одно дело рассказать о покупке на аукционе, ведь речь не идет о предоставление конкретных имен или сценариев. А совсем другое, разглашать что-то настолько личное. Плюс я не хочу нарушать соглашение о неразглашении, которое я подписала.
Китти93: В некотором роде это хорошо, в другом — плохо. Но я только узнаю, в чем он действительно нуждается.
Дорогаядевочка86: Прошел только один день, Кэт. Дай ему время.
Китти93: Дам.
Чувствуя себя виноватой, я закрываю ноутбук и ставлю его на подоконник, в то время как Айзек выставляет завтрак на стол, расставляя тарелки с приготовленной пищей.
— Все в порядке, котенок? — спрашивает Айзек, когда садится напротив меня.
— Да, — отвечаю я ему, сверкая улыбкой, которая, как я надеюсь, не передает мою нервозность. — Просто поболтала в чате с подругой, которая хотела узнать, как у меня дела.
— Как зовут твою подругу? — спрашивает Айзек, беря нож для масла.
— Кирстен, — признаюсь я.
Айзек намазывает масло на каждый слой блинчика.
— Коллега, я полагаю?
Я качаю головой.
— Она — онлайн подруга, которую я встретила в группе поддержки на форуме. Я никогда не встречалась с ней ранее, хотя она хороший человек.
Надеюсь, что он не будет спрашивать меня о ее прошлом. Честно говоря, мне особо нечего сказать, даже если он будет настаивать, чтобы я поделилась с ним информацией о ней.
Айзек берет вилку после того, как поливает блинчики рекой сиропа и режет его на кусочки.
— Понятно.
Я удивлена, что Айзек не задает вопросов о прошлом Кирстен дальше. Я думала, что он был бы очень заинтересован узнать о динамике моих отношений с Кирстен, и захочет контролировать мое взаимодействие с ней.
Я поднимаю вилку и подцепляю небольшой кусочек яйца, но не могу поднести его к своим губам. Вместо этого я смотрю, как Айзек ест блинчики. Я не знаю, какую игру он затеял сейчас. Я чувствую себя настолько потерянной, и что мне здесь не место.
Айзек заглатывает блинчики в рот и жестом показывает на мою нетронутую тарелку.
— Ешь, — командует он. — Не заставляй меня повторять.
— Да, Хозяин, — отвечаю я сразу же.
Я беру вилку и могу проглотить только несколько кусочков яйца, прежде чем вынуждена опустить ее снова вниз. У меня нет аппетита, и я не могу избавиться от мысли, насколько же больше я хочу узнать об Айзеке.
— Хозяин, могу ли я помыть вас? — осмеливаюсь я спросить.
Айзек отрывает взгляд от своей тарелки и смотрит на меня в некотором изумлении, выгибая свои скульптурные брови.
— В душе я имею в виду, — тараторю я, мое сердце бешено бьется.
Я хочу дать ему больше себя. Помочь ему так же, как он пытается помочь мне. Пожалуйста, не отказывай мне.
Айзек качает головой, разочарование наполняет меня.
— Не сегодня утром, нет. Я должен уехать после завтрака.
Я стараюсь скрыть боль, которая мелькает в моих глазах, но он замечает ее и откладывает вилку, отодвигает свою тарелку подальше от себя.