Когда жители города увидели, что течет вода с кровью, они очень изумились. «Видно, кто-то убил дракона», — решили они и поспешили обрадовать падишаха. И вот весь город стал ликовать, лица людей озарились светом радости. А назавтра падишах велел объявить:
— Пусть ко мне явится тот, кто убил дракона, и я отдам за него свою дочь.
Многие приходили к падишаху, говорили:
— О падишах, это я убил дракона и жду твоей награды.
А падишах спрашивал их:
— Если ты убил дракона, то чем ты это докажешь?
И они ничем не могли это доказать и с позором возвращались назад.
В тот день так и не нашелся человек, который убил дракона. Тогда хозяин дома, где гостил юноша, ничего не говоря ему, отправился к падишаху и рассказал:
— О падишах, так-то и так: пришел к нам в дом гость, спросил у меня приметы места, где поселился дракон, и после этого куда-то ушел. Должно быть, это он убил дракона.
— Что ж, наверное, так и есть, как ты говоришь! — сказал падишах, — Ведь если бы это был человек из нашего города, то что же он думал прежде, когда позволил дракону истребить всех девушек нашего города?
— Ступай и сейчас же приведи этого юношу! — приказал падишах ясаулу.
Ясаул тут же отправился за юношей.
— Эй, гость, тебя зовет падишах, — сказал он и повел юношу с собой.
— Ну, сынок, это ты убил дракона? — спросил падишах.
— Да, падишах, и теперь вы от него избавились. Никакой другой помощи людям оказать я не мог, ну а дракона убил, — отвечал юноша.
— Это очень большая помощь, — сказал падишах, — но если ты и вправду убил дракона, то можешь ли это как-нибудь доказать?
Тогда юноша вытащил из-за пазухи вырезанный со спины дракона ремень и бросил его перед падишахом.
— Ну, этого достаточно, хвала тебе за храбрость! — сказал падишах. — Ты, сынок, сделал для нас очень доброе дело, и поэтому я даю тебе в жены свою дочь.
— О падишах, — сказал юноша, — я не сделал ничего такого, за что стоило бы отдавать мне в жены девушку, я только оказал помощь, какую сумел. К тому же у твоей дочери, наверное, есть юноша, который ей уже приглянулся.
— Нет у нее юноши, который бы ей приглянулся. А если даже и есть, то все равно: за дело, которое ты совершил, я отдам девушку тебе! — отвечал падишах.
— О падишах, послушай, — отвечал ему на это юноша, — Если у твоей дочери кто-нибудь есть, то неплохо было бы устроить в этот радостный день свадебный пир. И у меня тоже уже есть девушка, с которой мы связаны обещаниями, — Тут юноша подробно рассказал падишаху о том, как он разлучился с пери и как хочет с ней встретиться, и попросил падишаха помочь ему достигнуть исполнения своих желаний.
— Тогда, сынок, будем с тобой до конца своих дней отцом и сыном, — сказал падишах. — Кроме дочери, у меня детей нет, а теперь будут дочь и сын.
— Хорошо, падишах, я навсегда стану твоим сыном. У меня тоже нет никого, кроме старухи матери, — отвечал юноша.
Падишах поселил юношу у себя дома. Юноша стал шахзаде, и пусть себе он ездит на охоту.[36] А вы теперь послушайте про сыновей бая и купца.
Сын купца живет, проматывая богатство дэва, а сын бая с первого дня все хотел заставить пери выйти за него замуж. Но пери все время ему отвечала:
— Нет, не могу, я дала обещание тому юноше. У нас, у пери, есть обычай: если дала обещание, ждать самое меньшее полтора года. И я буду ждать того юношу полтора года. Вот если он в срок не вернется, тогда можешь на мне жениться.
И сын бая стал ждать, когда пройдет полтора года, потому что со времени того уговора пока прошло только шесть месяцев.
Тем временем однажды, когда шахзаде спал, приснилась ему птица Симург. На следующий день встал он пораньше, рассказал обо всем падишаху-отцу, а потом сжег перо птицы Симург. В тот же миг птица Симург оказалась перед ним. Вот юноша и говорит ей:
— Со мной случилось то-то и то-то и попал я сюда. Помоги мне теперь отыскать домик моей старухи матери.
Птица Симург отвечала:
— Для нас трудных дел нет. Но только сначала ты убей семь быков и наполни их шкуры водой, так чтобы и мяса было довольно, и воды хватило. По пути, когда я попрошу мяса, ты дай мне воды, а когда попрошу воды, дай мяса.
36
«Юноша стал шахзаде, и пусть себе он ездит на охоту», — Охота считалась привилегией государей и знати.