— Жена, эй, жена, вставай! Мне нужно сменить одежду, моя — не в порядке.
Жена встала и кинулась искать одежду. Глянул ишан, а у той на голове его чалма. Потом встали дочери ишана, и оказалось, что у них на головах крышки от кувшинов. Ишан, который не мог встать, изумился, увидев все это, и закричал:
— Что случилось? С ума вы что ли посходили?
Ничего не подозревавшая жена ему отвечала:
— Как это — что случилось? Ты вот штаны обмарал! Когда ешь — знай меру.
На шум сбежались люди.
— Дура, — кричал ишан жене, — я спрашиваю, что у тебя на голове? И что это на головах у наших дочерей?
Жена сняла то, что было у нее на голове, и увидела, что это чалма, глянула на дочерей, а на них — крышки от кувшинов.
— Увы, — проговорил ишан, — у нас стал хозяйничать джинн той женщины, что приходила вчера.
— Да пропади пропадом и ее джинны, и ее деньги, а вот мы стали посмешищем для людей, — заныла жена.
Ишан переоделся и занялся своими делами. А в этот вечер ишана пригласили на свадьбу. Когда ишан стал туда собираться, Яртыгулак снова залез в его чалму.
Яртыгулак сидел на самой макушке ишана и озирался вокруг, а ишан погонял своего осла и уже приближался к месту, где была свадьба. Тут Яртыгулаку в голову пришла одна мысль. Он спрыгнул с головы ишана на круп осла, потом сполз вниз, уцепился за кисточку его хвоста и принялся колотить осла по заду. Осел стал брыкаться и лягаться и до того разошелся, что сбросил ишана, словно набитый мешок, на каменистую землю. Ишан разбил лоб, потерял сознание, да так и остался лежать на дороге. Прохожие увидели его и подобрали.
А Яртыгулак, расставшись с ишаном, сам отправился на ту свадьбу. Пришел он туда и видит, что хозяин юрты, где была свадьба, — важный бай. Бай женил своего единственного сына и по случаю свадьбы устраивал пир. Яртыгулак незаметно пробрался в сухой траве, пролез между жердями с задней стороны юрты, устроился за кошмой[59] и заглянул в щель. Поблизости сидела вместе со своими подругами невеста, которую уже привезли. Подальше расселись, скрестив ноги, разные богатые люди и увлеченно беседовали. А на самом почетном месте юрты сидел, накручивая чалму, тот самый ишан.
Яртыгулак принялся тыкать палкой сидевших с невестой девушек, а те, подозревая в этом друг друга, начали переругиваться. Обозлившись и не решаясь дальше разговаривать на людях, девушки стали уходить. В конце концов невеста осталась одна.
Когда зашло солнце, ишан собрался совершить обряд бракосочетания, назначил двух свидетелей и приступил к делу. Свидетели подошли к невесте, которая сидела, закутавшись с головой, и спросили:
— Кого из нас вы выбираете своим свидетелем?
А невеста сидела, закутавшись, и плакала. После того как вопрос ей был повторен несколько раз, Яртыгулак как закричит из-за кошмы:
— Чтобы стать женой вашего плешивого парня, ни одного из вас не хочу иметь своим свидетелем!
Свидетели перепугались, а присутствовавшие здесь удивились и растерялись. Подошла одна женщина и стала ласково уговаривать невесту. А та, не зная, что ей теперь делать — плакать или смеяться, сидела, по-прежнему плотно завернувшись в курте. Так как невеста не отвечала, Яртыгулак закричал снова:
— Нет, нет, я ведь сказала твердо и не передумаю!
Женщины, обступившие было невесту, отпрянули и стали переговариваться: «Что, эта невеста — дурочка, что ли?»
— О невеста, ты совершаешь грех, это постыдно, — сказал со своего места ишан.
Тогда Яртыгулак крикнул:
— А мне не нужен брак, который заключает такой человек, как ты!
— Господи помилуй, что это еще за несчастье! — воскликнул ишан и умолк.
День подходил к концу. «Вот уже и солнце село, прошел этот благоприятный день, теперь придется отложить свадьбу на завтра»,[60] — стали говорить люди, и те, у кого были срочные дела, ушли, а те, кто любопытствовал, чем все это кончится, остались посмотреть.
60
«придется отложить свадьбу на завтра». — Согласно свадебным обычаям туркмен невесту привозили в дом будущего мужа к концу дня. Обряд бракосочетания происходил через несколько часов после прибытия невесты.