– Я любитель удовольствий, – признался я, пригубив уже третий бокал вина.
Дон кивнул:
– Я знаю.
Это уверенное утверждение заставило меня встряхнуться и вспомнить, где я нахожусь. Выпрямившись на стуле, я настороженно взглянул на собеседника:
– Знаешь? Откуда же?
– О, я умею читать по лицам.
– Физиогномист? – язвительно поинтересовался я.
– Можно и так сказать, – согласился Дон. – Но мои способности шире, чем у простых физиогномистов. Хотя выражение лица, мимика, жесты могут сказать очень многое. Но не только они.
– А что еще? – недовольно проворчал я, отодвигая ополовиненную вазочку с мороженым и без особого желания, скорее автоматически, приступая к сливовому джему.
– Эмоции и чувства весьма ярко отображены в ауре, – пояснил он, как ни в чем не бывало.
Я изумленно уставился на него.
– В ауре? Ну-ну!
– Если ты не способен видеть ауру, это не значит, что и остальные так же слепы, – безразлично заметил он. – Я многое могу сказать о тебе.
– Ну, давай, слушаю внимательно, – холодно проговорил я, начисто лишившись остатков аппетита. – Что же обо мне ты можешь рассказать?
Он склонил голову набок и всмотрелся в меня. Я поежился под его пристальным немигающим взглядом. Казалось, Дон действительно смотрит на что-то, мне недоступное.
– Твоя идеология основана на том, что самое главное в жизни – это удовольствие, которое она приносит.
– А что в этом плохого? – с вызовом спросил я. – Жизнь должна доставлять радость.
– Это верно, – не стал спорить Дон, продолжая буравить меня своим взглядом василиска. – Но твое понятие о радости ограничивается уровнем инстинктов.
– И опять-таки – что плохого?
– Я не собираюсь читать мораль, – тонко улыбнулся Дон, чуть сощурившись. – Поверь, мне выгодны твои убеждения.
– Выгодны? – напрягся я. – Отчего?
Он помедлил, прежде чем ответить:
– Я скажу, но немного позднее. Сначала продолжу. Итак, тебе нравится вкусная пища, дорогая выпивка, хорошие сигареты, крепкий кофе… Ты любишь общество ярких легкомысленных женщин, любишь азартные игры и компьютерные варианты реальности… иногда предпочитаешь проводить вечера не с разбитными красотками и не в компьютерных дебрях, и даже не за игровыми автоматами, а в компании верных приятелей, распивая пиво под легкую закуску…
Меня поразила даже не та убийственная точность, с которой он расписал мою жизнь, а сам факт, что человек, обитающий в каком-то средневековом замке, знает о компьютере и игровых автоматах. Ничего не понимая, я с ужасом смотрел на него, однако по его худому, с впалыми щеками, лицу нельзя было прочесть затаенных мыслей.
– Единственное, чего ты избегаешь, – это наркотики, – добавил он с удивлением.
– Ну, естественно! – выпалил я, приходя в себя. – Я не самоубийца.
– Как сказать, – усмехнулся он и сделал небольшой глоток из своего бокала. Я последовал его примеру, правда, мой глоток получился изрядным – мне требовалось успокоиться, и как можно скорее. – Но продолжим. Ты любишь острые ощущения и жаждешь разнообразия. Ты готов на многое ради денег. Вернее, не ради самих денег, а ради того, что можно на них купить. Ты не из тех, кто копит деньги ради них самих.
– Ты опять угадал, – я попытался выжать из себя смех. – Скажи, кто рассказал обо мне столько всего?
– Ты сирота, воспитывался в детдоме, и это не могло не наложить свой отпечаток, – задумчиво говорил Дон, игнорируя мои замечания. – Сейчас ты снимаешь квартиру вместе со своим другом, официально нигде не работаешь, но, тем не менее, не бедствуешь. Деньги время от времени у тебя появляются, и немалые, потом наступает краткий период безденежья, и ты перебиваешься случайными заработками.
– И ты даже знаешь, где я зарабатываю себе на жизнь? – тяжело дыша, хрипло спросил я, весь покрывший липким потом. Неужели он знает?! Нет, не может быть!
Черные с зеленым отблеском глаза остановились на моем лице, и я похолодел. Он знает, знает, знает! Но кто ему сказал?!
– За тобой водятся всякие грешки, я не считаю нужным упоминать о них, – заявил он, улыбаясь своей ледяной улыбкой. – Это не суть важно.
Но для меня как раз это было важным, очень важным. Ведь откуда-то он узнал! Однако я не успел расспросить его, Дон уже продолжал:
– Так и проходит твоя жизнь, Стас. Ты живешь ради удовольствий, платишь немалую цену, как в прямом, так и в переносном смысле, и не считаешь это зазорным.