Часы показывали начало второго ночи. Сон не шел. Кровать стояла у окна, и я, распахнув штору, залезла на подоконник.
Щербатая луна ярко освещала улицы с блеклыми фонарями. Во время полнолуния магический фон трещит от напряжения, все колдуют, хотят успеть на самую сильную фазу. И сейчас, еще не полнолуние, а уже дышать сложнее. Зато резерв наполняется и плещется.
Редкие прохожие из молодежи проплывали под окном. Видимо, из ночного клуба. Скоро показалась фигура Зарина. Он медленно шел к дому, останавливался через каждые три шага и хватался за голову. Опять напился. Хотя нет, когда он пьян, то не бьется головой об фонарный столб. Пятнадцать минут я наблюдала самобичевание, а когда дядя дошел-таки до двери, нырнула в кровать. Притворюсь спящей, на всякий случай.
Зарин долго топтался на первом этаже, а потом деревянные ступеньки захрустели. Поднимается.
Нехорошее предчувствие сдавило сердце. Денег просить будет?
Дверь спальни тихо скрипнула, пропустила пышнотелого дядю в комнату.
Он подошел к кровати и опустился на пол. Всхлипнул. Нет-нет, этого только не хватало.
-Крошечка наша, кровинушка, - тихо запричитал он, неловко гладя по голове. Он был пьян. Я внутреннее сжалась, пусть ему скорее надоест выражать нежность. -Я козел. Сестра меня убьет. Что же теперь делать?
Точно, проигрался.
-Лика, Ликочка. Лика, - он потряс меня за плечо, и мне пришлось сонно разлепить глаза и сделать попытку снова уснуть. Вдруг отстанет. -Лика, я сделал нечто ужасное!
-Зарин, отстань. Я сплю. Давай утром.
-Можно и утром, - согласился дядя. -Но вдруг ты потом скажешь, что нельзя было тянуть до утра.
-Утром, - припечатала я.
-Ну ладно. Но я скажу, - предупредил он и набрал полные легкие воздуха.
-Иди спать! - возмутилась я. Что за неделя выдалась!
-Я продал твою душу! - завизжал дядя, закрывая себе уши и зажмуривая глаза.
Наверное, у меня проблемы со слухом. Или галлюцинации от усталости. Изо рта вырвался нервный смешок, а потом не выдержала и рассмеялась в голос.
-Как ты мог продать мою душу, Зарин? Ну, ты и придумал. Иди-ка ты спать,- посоветовала я дяде и сама легла, укрываясь теплым одеялом. Щелчком пальцев выключила свет, намекая, что разговор по душам окончен.
Зарин помялся, повздыхал и вышел. За стеной слышалось, как он тяжеловесно бродит в своей комнате, двигает мебель. Видимо, садился на стул. Потом чем-то стучал. Надеюсь, головой об стол, после столба не лучший вариант, но все же.
К утру меня все-таки сморил сон, но он выдался беспокойным. Все время казалось, что меня что-то тревожит, преследует дурное предчувствие беды, свербит под ребрами. Я постоянно просыпалась и снова засыпала. В девять часов я поняла, что как бы ни болели от недосыпа глаза, спать больше не получается. И тут меня взяло беспокойство. А если Зарин по глупости навесил на меня какую-нибудь муть? Откуда-то же он взял про душу.
Встала, подошла к длинному напольному зеркалу в старой раме, перестроила зрение и с содроганием оглядела свою ауру.
Рваная, с проплешинами, заполненными серым цветом, она стала гораздо бледнее. Я редко слежу за ее состоянием, обычно в этом нет никакой надобности, но вряд ли я настолько сильно запустила здоровье.
-Зари-ин, - протянула я на одной ноте. Тишина в ответ. -Зарин!
Самое неприятное, что я не могла определить природу вмешательства. Совсем не понимаю, на что сделано воздействие.
Дяди не было в доме. На кухонном столе сиротливо лежала записка: "Я попробую все уладить!".
Веры в действия родственника было мало, за много лет он зарекомендовал себя исключительно в качестве ненадежного типа, который скорее испортит маслом кашу, чем действительно решит проблему. С детства я привыкла рассчитывать только на себя или на маму. Что там попробует уладить дядя - это его сложности, а я пойду к целителям.
Быстро переодевшись и почистив зубы, вылетела из дома. До госпиталя было рукой подать, городок маленький. Я шла, встречала по пути знакомых, здоровалась и торопилась к виднеющемуся кирпичному зданию.
Молоденькая девушка в длинном белом халате и красном фартучке гордо сидела за столом и заполняла карточки. Новенькая, может быть, практикантка.
-Извините, мне бы к целителю, - неуверенно промямлила я.
-Какое направление? - не отвлекаясь от дел, спросила девушка.
-Порча, наверное.
-Второй этаж, кабинет двадцать.
Госпиталь я знала наизусть, мама меня сюда водила с самого детства. Поднялась по боковой лестнице, отстояла небольшую очередь и попала в белый кабинет с выцветшим зеленым полом.
-Так-так, садитесь. На что жалуемся? - целитель поднял на меня глаза поверх очков-половинок. -О, Лика, добрый-добрый. Что случилось?
-Здравствуйте, - я присела на жесткий стул перед целителем. Сколько лет сюда хожу, а имя его запомнить не могу. -Не пойму, что на меня повесили. Порчу? Посмотрите, пожалуйста.
-Так-так, - задумчиво проговорил старый целитель, вставая напротив. -Так-так, - повторил траурно. -Где тебя так угораздило?
Мне ничего не оставалось, кроме как пожать плечами. Я пока не понимала, стоил ли сдавать Зарина с потрохами или все не так страшно.
-А мама знает?
-При чем здесь мама? - растерялась я. -Как лечить будем?
-Никак, - он сел на свой стул и снял очки. -Не лечится. Не мной, по крайней мере. Нет никакой порчи, исключительно влияние черной магии на генетическом материале, похоже. Привязка глубокая. Ее надо извлечь, но это может сделать только мастер высокого уровня.
Но как? Как Зарин мог сотворить такое?
-Если ты знаешь, кто это сделал - убеди снять. Не знаешь - не теряй времени, садись в поезд и езжай скорее в Университет. Беги к ректору, к декану. Они поднимут связи, и, может быть, успеют вытащить.
-В смысле "успеют"? - уцепилась за страшное слово. Я пока слабо понимала, что за диагноз мне поставили. Чувство жалости к себе несчастной просыпалось постепенно.
-Эта привязка сжирает твою энергию. Скоро от ауры ничего не останется. Лика, да не сиди же ты. Не смогу помочь. Иди быстрее! Беги!
Я, как ошпаренная подскочила и понеслась на выход, по пути соображая. До дома добежала, не помня себя. Быстро покидала малочисленные вещи в сумку, взяла денег из маминой заначки и побежала на станцию.
Страшно? Мне было ужасно страшно. Хотелось поплакать, лечь спать, проснуться и обнаружить, что происходящее - дурной сон. И лучше не со мной в главной роли.
-Через пять минут отправка, - гнусаво сообщила билетерша и оторвала билетик. Я пыталась отдышаться от быстрого бега. В голове шумело и кололо бок.
Я вошла в поезд и прислонилась к стенке тамбура, приходя в себя.
-Лика, - кричал Зарин. - Я еле тебя догнал.
Дядя от бега стал багровым, ему пришлось расстегнуть мокрую рубашку.
-У меня ничего не вышло. Они оказались аннулировать сделку.
-Кто "они"?! - взмолилась я. -Что ты натворил? Ты понимаешь, что я могу умереть?
-Я не знаю, это вышло внезапно. Они обставили как шутку.
-Подробнее, -чуть не плакала я. От истерики удерживал только шок. -С деталями. Кто? Когда? Где?
-В игорном доме, - с ужимками, достойными скромной девицы, уличенной в разврате, сдался он. -Хозяева пошутили, что готовы все простить в обмен на душу красавицы. Мы все посмеялись, что это было бы здорово и легко. А они говорят, племянница-то у тебя, красивая, наверное. Конечно, говорю, красивая, - захныкал дядя. -И кулон им, значит, показываю, - он пощупал шею, где раньше висела цепочка с моим портретом, - а там еще твой локон детский, который Мирка срезала при первой стрижке, - хныканье перешло в слезы.