- Здравствуй, Витя, - открыла я дверь.
В руках он держал длинный газетный пакет. От хитрого и вероломного братка почему-то несло рыбным духом.
- Я... это, вот... Палычу гостинец принес, - застенчиво дернул он щекой. - Как он себя чувствует?
- Лаврентий Палыч, - позвала я. - К Вам посетитель.
Лаврентий уже трусил по коридору на запах свежатины. Скелет сунул мне в руки тяжелый сверток, присел на корточки и нежно потрепал кота по загривку. Палыч благодарно ткнулся лбом ему в ладонь и заурчал.
- Может зайдешь, чаю выпьешь? - любезно предложила я.
- Не, дела у меня, - выпрямился он и повел покатыми плечами под кожаной курткой. - Я на минуту заскочил...
Беспринципный садист мило ухмыльнулся одной стороной рта и побежал вниз, громко стуча ботинками по ступенькам.
На кухне я развернула газету, баба Вера ахнула, а Лаврентий победно посмотрел на нас с буфета: Скелет принес свежую севрюгу, метра на полтора длиной.
- Лаврентий Палыч, вряд ли, Вы осилите такую рыбину в один присест. Предлагаю поделить поровну, - внесла я предложение, но кот коротко мяукнул в знак протеста. - Ну, хорошо, будем делить по-братски.
- Да, повезло некоторым котам, такого щедрого споснора приворожить, почесала нос баба Вера. - Видно, полюбился ему фикус, как родной.
- Баба Вера, - озарило меня. - А, ведь, братки не фикус покупали, а фокус. За что же они десять тысяч отвалили? Каким образом сработало дерево?.. Я готова поверить, что правоохранительные органы интересуются трюками для решения важных государственных задач. Но зачем бандитам из группировки Куприяна понадобились сундуки, в которых ассистентки фокусников превращаются в тигров, шкафы, из которых пропадают добровольцы из публики, и женщины, замирающие в неестественных позах на спинках стульев? Было бы логичнее, если бы они изучали опыт Гарри Гудини, его феноменальную способность вскрывать сейфы и выбираться из запертых камер в тюрьмах.
- Кто ж их знает, - проворчала тетушка, надевая фартук и вооружаясь тесаком. - Может, Куприян перед смертью решил исправиться, и встать на честный путь фокусника и трюкача... Часть рыбы пожарим, часть на уху пустим, а что останется - на заливное пойдет... Ты мне, лучше, вот что скажи, почему гражданин с рыбой пришел в нашу квартиру, а не к Любаше? Фикус же он из той квартиры выносил.
- Любаша! - ужаснулась я. - Надо ее проведать!
Соседка выглядела, как действующая модель вулкана. Любаша приветственно кивнула мне и встала в позу гордого революционера, скрестив руки на груди и откинув голову назад. Ноздри ее раздувались, а глаза метали молнии.
- Хам! - сказала она с возмущением. - Это надо же, обозвать меня "бабкой"! Открываю дверь, на пороге стоит мужик, здоровый, как сундук. "Здорово, говорит, бабка, Лаврентий Палыч дома?" Я ему: "Здорово, внучек, он на четвертый этаж переехал". "А Маша?". "И Маша там же". Повернулся и ушел. Мария, где ты такого хамского знакомого отхватила? Стоит на неделю уехать, и - на тебе! Бабкой называют!
- Любаша, ты на себя в зеркало посмотри, - вступилась я за Витю-Скелета.
- Причем здесь зеркало! Ну, подумаешь, на голове бигуди, на лице маска из проросшей пшеницы, на теле старый халат. Зато фигура стройная и душа молодая. Неужели не видно?! Я - женщина в самом соку!
- Между прочим, - сделала я еще одну попытку. - Это он купил твой фикус и лично вынес из подъезда.
- Неужто сам с ним справился? - изумилась Любаша физической подготовке покупателя. - А что ж так мало за дерево дал? Всего тысячу рублей! Жмот!
Я пожала плечами, скосила глаза к носу и изобразила святую невинность.
Как и следовало ожидать, львиная доля Любашиного коэффициента полезного действия ушла в гудок, как у паровоза. Она успокоилась и перестала искрить.
- Тебе кофе со сливками или с лимоном? - уже человеческим голосом спросила она и, не дожидаясь ответа, ушла на кухню, ставить чайник.
Без вечнозеленого шатра комната выглядела пустовато. Зато света прибавилось. Любаша повесила на окно занавески, и квартира приобрела черты уюта и женской заботы. Мебель равномерно распределилась по всей жилплощади, а место, где стояла кадушка, прикрывал лохматый коврик.
На кухне заверещал свисток чайника. Мы чинно уселись за стол, на котором уже стояли чашки с блюдцами, сахарница, коробка вафельного торта и конфеты в вазочке. Хозяйка добавила к натюрморту глиняную миску грубой лепки и достала сигареты.
- А где твоя красивая пепельница муранского стекла? - поинтересовалась я, брезгливо рассматривая миску.
Сосуд напоминал пиалу, выполненную руками ребенка. С внешней стороны по кромке шел немудреный узор из палочек, закорючек и крючочков. Внутри миску покрывал коричневый налет непонятного происхождения.
- А-а! Разбила! - с сожалением призналась Любаша. - А эту штуку Тенгиз откуда-то притащил в тот день, когда мы улетали в Сочи. Сказал, что подарок судьбы. Я так понимаю, он эту штуковину в беспроигрышной лотерее на улице выиграл.
Она с наслаждением закурила и открыла банку растворимого кофе.
- Любаша, - осторожно начала я. - У тебя есть знакомый циклевщик?
- Нет. А тебе зачем? Ремонт делать? Так, ведь, не сезон. Полами надо летом заниматься, в период естественной вентиляции.
- А кто тебе пол отциклевал, пока ты в Сочи гуляла?
У Любаши дрогнула рука, и вторая ложка растворимого кофе просыпалась мимо моей чашки.
- А, разве, это не ты отскребла пятно из-под кадушки? Я уж хотела поблагодарить тебя.
- Может быть, твоя генеральская родня сподобилась? Или бывшие мужья?
- Ха! - скривилась подруга, и я поняла, что моя идея была абсурдна.
- Ты бы замок сменила, - посоветовала я. - А то ограбят.
- Кстати, - хлопнула она себя по лбу. - Ты читала сегодняшний выпуск "Московского комсомольца"? Вот тут внизу: "Жертва ограбления".
Под рубрикой "Срочно в номер" я прочла коротенькую заметку о том, что возле железнодорожной насыпи узкоколейки, которая проходит рядом с общежитием Пищевого института, был найден труп мужчины кавказской национальности. Сотрудники милиции предполагают ограбление, так как ни документов, ни денег, ни ценных вещей у пострадавшего не обнаружено. Вызывает глубокую озабоченность то обстоятельство, что это уже не первый случай ограбления со смертельным исходом в данном районе. Аналогичный случай произошел несколько недель назад, когда студентки из общежития обнаружили труп неизвестного мужчины с проломленным черепом. Деньги, документы и часы похищены преступником. Не исключена возможность, что в столице объявился новый серийный убийца... Вот такая веселенькая заметка.
- Неужели Тенгиз? - заломила руки в горестном порыве Любаша. - А может быть, и - нет, - передумала она скорбеть. - С этими мужиками всегда так: непременно надо испортить настроение перед праздниками! Кстати, у тебя какие планы на выходные?
Я поделилась своими скромными планами, а подруга перечеркнула их одним взмахом руки.
- Прозвонился один мой старый знакомый, сто лет не виделись. Приглашает на зимнюю дачу, но с подругой! - заговорщицки подмигнула она мне. - Хватит монашкой дома сидеть. Будем кутить!
Любашины наполеоновские планы всегда вызывали у меня некоторые опасения. Ее азартная натура слишком увлекалась сиюминутными удовольствиями и не думала о последствиях. После разговора с ней необходима некоторая доза философских умозаключений. Дома я потеснила Лаврентия, который растянулся на моем пуховом одеяле меховой горжеткой, и раскрыла потрепанную тетрадь: "Иоанн Креститель родился раньше Иисуса на шесть месяцев. Теперь рассмотрим историю с Непорочным зачатием Христа.
Как известно, Мария была помолвлена с Иосифом. Однако тот тянул со свадьбой по непонятным причинам, что привело к первой накладке со сроками беременности. Конфуз обнаружился, и Иосиф решил расторгнуть помолвку без огласки. Экспериментаторам пришлось срочно проводить с ним разъяснительную работу под видом явления ангела. Иосиф, к чести его сказать, внял просьбе и взял в жены Марию, "но не познал ее, пока она не родила сына".
Здравый смысл подсказывает, что Иосиф и Мария скрывали от родственников и соседей сроки беременности. Воспользовавшись предлогом переписи населения, проводимой императором Августом, Иосиф увел Марию в Вифлеем. По условиям переписи, каждый человек должен был явиться в свой город. Здесь и родился Иисус. Бежав от позора, Иосиф опять невольно спутал все карты Наблюдателям, которым пришлось посылать на розыски Младенца группу товарищей под видом волхвов с востока. Об их бестактных расспросах: "Где новорожденный Царь Иудейский?", конечно же, донесли Ироду Великому.