Отъехав подальше, я остановился в тихом местечке, чтобы успокоиться и разобраться, куда ехать. Оказалось, что все адреса находятся по соседству, да ещё и в одном из самых благополучных районов — должно быть, О'Нил так постарался, чтобы помочь новичку. Я закурил сигарету, завел мотор и покатил на поиски своего счастья.
Первый клиент жил на Смитдаун-Роуд, неподалеку от парка. Дом располагался на тихой респектабельной улочке. Все особняки были аккуратно покрашены, на окнах красовались симпатичные шторы, а стены не были разукрашены нацарапанными мелом непристойностями.
Вняв совету Джима Стэнфорда, я остановил "хиллман" в некотором отдалении от нужного дома и посидел пару минут, обдумывая тактику предстоящей продажи "макси". Потом, преисполненный решимости, вылез и зашагал к дому.
Я надавил на кнопку звонка и услышал, как в прихожей звякнул колокольчик. В ту же секунду мне стало не по себе. Я вдруг представил, как дверь откроется и в прихожую вывалятся десять тысяч пьяных гостей, пришедших на свадьбу, каждый из которых потребует себе по шесть "мини" за наличный расчет. Я ещё раз нажал на кнопку.
Или на порог выйдет краснорожий Онслоу с хлыстом в руке и заорет:
— Пошел вон, не то шкуру спущу!
— Что вам нужно? — пропищал мне в самое ухо тоненький голосок.
Я испуганно обернулся — дверь-то никто не открывал. Да она и оставалась закрытой.
— Что вам нужно, мистер? — повторил таинственный голосок.
Два голубых глаза таращились на меня через прорезь для почты.
— Привет, — улыбнулся я. — Мама дома?
— Нет! — прорычали глаза.
— Вот как? — произнес я, подрастерявшись.
— Что вам нужно-то?
— Да я принес швейную машинку, сынок.
— Я вовсе не сынок, — обиженно пискнул голосок. — Я девочка.
— А куда уехала мама? — спросил я.
Девочка задумалась. Потом вспомнила.
— В Париж.
— А когда вернется?
— Через минутку.
Я растерянно поскреб затылок. Что мне делать? Женщина не могла уехать далеко, ведь ребенок остался один.
— Я не могу вас впустить, — пропищала почтовая щель. — Мамочка не разрешает.
— А когда она ушла, сынок?
— Я не сынок, я…
— Извини, милая.
— Я не милая, я девочка.
— А как тебя зовут? — спросил я.
— Андромеда.
Я содрогнулся.
— А как тебя зовут сокращенно — Анди?
— Нет! — выкрикнула она. — Целиком. Мама говорит, чтобы я не разрешала называть себя Анди.
— А сколько тебе лет, Андромеда?
— Шесть. А вам сколько?
— А где твой папа или твоя бабушка?
— Сколько вам лет, мистер?
— Сто восемьдесят. Где твой папа?
— В тюрьме. А ваш где?
Бред какой-то! А ведь Джим Стэнфорд никогда не влипает в такие истории. У него-то проблемы пустячные, вроде Джо Онслоу.
— Где ваш папа? — настаивала Андромеда.
— В Лондоне. Он король.
Воцарилось уважительное молчание. Поделом маленькой вредине.
— Врешь ты! — выкрикнула она. — У нас не король, а королева!
Я отошел от крыльца и кинул взгляд на улицу. Потом поймал себя на том, что пялюсь на небо, не летит ли самолет из Парижа.
— Послушая, мил… Андромеда, — сказал я, сытый по горло затянувшейся сценой. — Не могла же мама и вправду бросить тебя одну в пустом доме! Где она?
— В уборной.
Это уже походило на правду.
— Скажи ей, что я здесь. Пожалуйста.
— Сам скажи!
Я надавил на кнопку звонка и прижал ухо к прорези, чтобы послушать, что там творится. Это было ошибкой. Андромеда плюнула прямо мне в ухо.
— Ах ты, мерзавка! — взорвался я.
Вытащив носовый платок, я принялся утираться, а Андромеда начала вопить, как стадо свиней на бойне. Потом я услышал быстрые шаги и женский голос:
— Андромеда, цыпочка моя, что случилось? В чем дело?
Андромеда выла во весь голос.
— Т-там гадкий д-дядька… он в меня п-плюнул!
— Ой, бедняжка моя! — заквохтала мама-клуша.
Дверь резко распахнулась и на пороге, уперев руки в бока, возникла разьяренная фурия.
— В чем дело? — угрожающе спросила она.
Я широко улыбнулся, призвав на помощь все свое обаяние — больше мне ничего не оставалось.
— Доброе утро, мэм, — сахарным голосом пропел я. — Боюсь, что вышло… небольшое недоразумение.
Она кипела, как чайник.
— Вы плюнули в мою малышку?
О, мой пресвятой дядюшка Сэм! Неужто кто-то в здравом уме способен поверить, что взрослый дядя может плюнуть в ребенка через щель для почты?
Я театрально воздел руки.
— Нет, что вы! Разумеется, нет. Скорее… было чуть-чуть наоборот.