За это же время вермахт потерял под Москвой более 500 тысяч человек, из которых треть — безвозвратно. В мемуарах с красноречивым названием «Ржев — краеугольный камень Восточного фронта» бывший командир 6-й пехотной дивизии Хорст Гроссманн свидетельствует, что сражавшаяся рядом 6-я танковая дивизия, имея по штату свыше 16 тысяч человек, к концу сражения смогла направить на позиции только 97 солдат с тремя орудиями и без единого танка.
Второе и третье наступления Красной Армии на Ржев помешали противнику летом 1942 года атаковать с севера советские войска в районе Кирова, а поздней осенью того же года перебросить под Сталинград необходимые там соединения группы армий «Центр». «Прорыв удалось предотвратить только тем, — вспоминал автор «Истории Второй мировой войны», бывший командующий 12-м армейским корпусом Курт Типпельскирх, — что три танковые и несколько пехотных дивизий, которые уже готовились к переброске на южный фронт, были задержаны и введены сначала для локализации прорыва, а затем и для контрудара».
Начальник 4-го управления НКВД Павел Судоплатов впоследствии рассказывал, что советское руководство даже сдало противнику информацию о готовящемся наступлении. Немцы не могли понять, где наносится главный удар: под Сталинградом 19 ноября 1942 года или на Ржев 25 ноября, а когда разобрались — было уже поздно. Разгромив армии Третьего рейха и его союзников на юге, советские войска стали угрожать тылу группы «Центр». Чтобы отразить эту угрозу, немцам пришлось оставить Ржевско-Вяземский плацдарм и бросить навстречу наступающим высвободившиеся за счет сокращения линии фронта дивизии.
Итог битвы за Ржев и Вязьму неоднозначен. Вермахт отбил все попытки уничтожить плацдарм и в полном порядке оставил позиции, когда удерживать их стало бессмысленно. Советские войска не позволили лучшему воинству Европы ни спасти своих товарищей, гибнувших в Сталинграде, ни снова начать наступление на Московском направлении.
Обе стороны проявляли мужество и стойкость, но защищали окопы под Ржевом немцы, а красноармейцы, не щадя сил, пытались их оттуда выбить. Современники тех событий прекрасно знали, как проходили сражения, и Александр Твардовский в стихотворении «Я убит подо Ржевом» не зря писал: «Я убит и не знаю, наш ли Ржев наконец?» Но беспамятные потомки из Кремля слишком заняты попилом бюджета, и президент России восславил массовый героизм защищавших город солдат 9-й германской армии.
Брестскую крепость защищали 2700 чеченцев
Немногие знают, что примерно треть защитников Брестской крепости состояла из чеченцев.
По мнению чеченского историка Ислама Баудинова, Брестскую крепость защищали 200 чеченцев. Руководитель чеченской диаспоры Псковской области Шарип Окунчаев считает, что чеченцев вместе с ингушами было более трехсот. Бывший руководитель пресс-службы президента Чечни Сайд-Магомед Исараев настаивает на четырехстах. Али Алханов, занимавший пост президента Чечни в 2004–2007 годах, поднимает планку до четырехсот тридцати шести. Корреспондент «Новой газеты» Анна Политковская утверждала, что одних чеченцев насчитывалось свыше четырехсот, а сайт чеченских сепаратистов «Кавказ-центр» сообщает о 900 чеченцах и 200 ингушах. Однако Путин превзошел всех: поскольку в Брестской крепости к началу Великой Отечественной войны насчитывалось 8 тысяч человек, то, по мнению президента, без малого 2700 из них были чеченцами.
Ни малейшего отношения к реальности эти цифры не имеют. Правда, чеченский исследователь Халид Ошаев в опубликованной в 2004 году работе «Слово о полку чечено-ингушском» приводит поименный список из 275 фамилий, но с двумя важными оговорками. Во-первых, в нем речь идет не о чеченцах, а об уроженцах Чечено-Ингушской автономной советской социалистической республики, из которых сорок шесть (37 русских, два адыгейца, два еврея, два татарина, австриец, армянин и кумык) не являются вайнахами. Во-вторых, находились они к началу войны не только в Брестской крепости, но и в прилегающих к ней районах. Из 18 стрелковых батальонов, двух разведывательных батальонов и 14 артиллерийских дивизионов 6-й и 42-й стрелковых дивизий, дислоцировавшихся в районе Бреста, в обороне крепости участвовало меньше половины — восемь стрелковых и один разведывательный батальон с двумя артиллерийскими дивизионами.
Следовательно, согласно имеющимся на сегодняшний момент сведениям, можно говорить о примерно сотне ингушей и чеченцев, находившихся в Брестской крепости утром 22 июня 1941 года, но и эти данные нуждаются в уточнении. У многих из списка Ошаева не определены части, в которых они служили, а их участие в обороне крепости основано лишь на устных рассказах и до сих пор не подтверждено документально.