Лепорелло. В Риме вы соблазнили то ли внучку императора Августа, то ли его дочку… Нет, их обеих. Помнится, кстати, их обеих звали — Юлия!
Дон Жуан. Разве? О, Юлия-младшая и Юлия-старшая!
Лепорелло. Кстати, их отца, императора Августа, вопреки своему обыкновению, вы не проткнули на дуэли. Напротив, он выслал вас в холодную Скифию… То ли за Юлию-старшую, то ли за Юлию-младшую, то ли за них обеих?..
Дон Жуан. Разве?.. О, божественная Юлия-младшая! Этот взгляд… А русалочья косинка… А прохладная нежность ладони… Агрудь… Помню все. Жаркий полдень, она молча распустила пояс. (Замолчал, грезит.) „О, боги, чаще бы так проходили полудни мои…“ Да, но мы пропустили восемнадцатый век, Лепорелло…
Лепорелло (нехотя). 5 восемнадцатом веке вас, естественно, звали Казанова, сударь.
Дон Жуан. Именно… А теперь, Лепорелло, осталась всего одна встреча, наша первая, начало — истоки, так сказать. Я жду: юность, цветущая юность!
Лепорелло (хмуро). Троя.
Дон Жуан. Великая Троя. О, как это все было давно! Три тысячи лет без малого! И как это было недавно. Юность! Порывы!.. Кстати, ты был тогда кем?
Лепорелло. Вашим слугою.
Дон Жуан. Моим рабом, лгун! И тебя звали как?
Лепорелло. Калатинион или Каталиной — кто как!
Дон Жуан. Вот видишь! Ты и раб к тому же! Да еще у тебя целых четыре фамилии! Ужас! А меня как звали тогда? Ну, побыстрее!
Лепорелло. Вас звали Парис — сын царя Приама.
Дон Жуан. Да! Это было мое первое явление в этом мире. О, высокие облака детства, сиреневая мгла в расщелинах гор, прозрачные ручьи и тяжкий грохот волн у изголовья! Как я был молод тогда и как я верил в жизнь… Я думал, что жизнь — это пир, где все время несут, несут… блюда.
Лепорелло. А как красивы вы были и куда только все подевалось? Ну, ясное дело, молодость. Когда я вас увидел в Трое, вам было лет двадцать?
Дон Жуан. Восемнадцать. Восемнадцать лет — бывает же такое!
Лепорелло. Кстати, сударь, сколько вам в этом веке?
Дон Жуан. Побольше.
Лепорелло (мстительно ). А именно?
Дон Жуан. Видишь ли, мерзавец… с каждым столетием мне начисляется… За три тысячи лет набежало… Ну, сколько ты мне дашь?
Лепорелло. Тридцать семь.
Дон Жуан. Идиот! Мне тридцать шесть, подлец… Ну, финита, ты вспомнил все!
Лепорелло. Тогда, сударь, я двинусь, пожалуй. До скорого!
Дон Жуан. Не-а.
Лепорелло. То есть как? Я ухожу! Я предупреждал! У меня совещание по багету.
Дон Жуан смеется. Лепорелло пытается уйти, но не может оторвать ног от земли.
Дон Жуан. Или ты действительно все забыл, или ты опять строишь из меня идиота! Сукин сын! (Раздельно.) Я пришел, а ты все вспомнил. Не хотел вспоминать, но заставили. И теперь восстановлены наши вековые отношения. У нас опять гармония: Дон Жуан и его слуга — Лепорелло. А куда же слуге без приказа?
Но Лепорелло все пытается уйти.
(Вдруг завопил.) Болван! Прохвост! Ты кончишь играть на нервах?! Подай ходули!
Лепорелло. Но я не могу вам служить…
Дон Жуан. Что?!
Лепорелло (смешавшись ). То есть не то что не могу… просто некоторые обстоятельства… так сказать, осложнения… Я все-таки заведую фотоателье, и вообще… Сударь, может быть, обойдетесь без слуги, а? Ну зачем я вам в этом веке? Ну, в прежние времена — понятно, без слуги даже как-то неудобно. А сейчас? Ну, я понимаю, когда были латы, камзол, я охотно вам прислуживал, но помогать вам надевать брюки… (Яростно.) Зачем вы воскресились? Почему вам не лежалось в земле? Все лежат — люди как люди.
Дон Жуан (задумчиво). Если бы знать. (Вдруг яростно.) Негодяй! Его держат из-за меня на свете! Прохвост! Из-за меня он видит солнце вновь и вновь три тысячи лет подряд! И он еще…
Лепорелло. А я не хочу! Опять бессонные ночи! Опять ваши женщины! И наконец, побои!
Дон Жуан. Ну полно, полно…
Лепорелло. И когда меня только не били из-за вашей милости: на рассвете! В полдень! На закате! В меня били, как в бубен, а вы в это время предавались любовным утехам! И так три тысячи лет подряд! Я вас спрашиваю: будет ли просвет? Сударь… отпустите, прошу.
Дон Жуан молчит.
Ну, еще бы, ведь, кроме меня, вы никому не нужны. (Гаерски.) Дожив до таких лет! Вы никому не нужны!