Минуту спустя раздался грохот и треск, затем прошло ещё немного времени, и Сенсей вернулся. Вид у него был совершенно невозмутимый, как будто и не было этого маленького, как он сам выразился, «технического происшествия».
— Случается, — повторил он спокойным голосом. — Идём. Есть ещё одно место, которое тебе нужно увидеть…
С этими словами мужчина снова устремился в гору. Коу бросил прощальный взгляд в тёмный омут пещеры, из которого, как ему показалось, пахло дымом, а может быть и адской серой, и тоже стал подниматься по извилистой тропинке.
Вскоре последняя стала совсем крутой и неразборчивой. Приходилось постоянно смотреть себе под ноги, чтобы не свалиться в густые заросли. Именно поэтому Коу ничего не замечал во время подъёма, и лишь выйдя на ровную площадку на самой вершине почувствовал облегчение и смог в должной мере осмотреться.
Площадка оказалась ровной и живописной. Под ногами простирался мягкий травянистый ковёр. Открывался прекрасный вид, преобладающую часть которого составляло чистое голубое небо. Коу смотрел по сторонам и лишь некоторое время спустя заметил, что Сенсей стоит на краю утёса, среди высокой зеленой травы, и смотрит на круглый камень… Нет… Когда Коу приблизился и более пристально рассмотрел «эту» вещь, он понял, что никакой это был не камень, но… Сердце его дрогнуло, словно запнулось… Надгробие.
Старинный, немного покосившийся каменный крест, перед которым лежал ровный травянистый коврик.
Повисла тишина. Всё застыло. Даже ветер притих, и только небо, эта голубая бездна, казалось, ещё шире раскинула свой простор.
Коу стоял неподвижно, не смея выговорить ни единого слово. Но вот его взгляд скользнул по могильному камню и прочитал английские буквы:
«Мария».
Просто Мария.
Глупая мысль мелькнула в его голове: разве у иностранцев не бывает фамилий?.. — и сразу улетела вон, когда он заметил, что всегда невозмутимое лицо Сенсея вдруг приняло едва различимое, как самый тихий шёпот, выражение печали…
—…Иной раз, — сказал мужчина глубоким и в то же время необычайно звонким в царившей тишине голосом. — Стражи заканчивают именно так.
— Кто это?.. — опустив голову, спросил Коу.
— Старая знакомая, — ответил Сенсей.
Коу понимающе кивнул. Ему вспомнились слова монстра по имени Жнец. Он говорил про некую «ту женщину», которую Сенсей… потерял. Неужели это была она?
Они стояли с минуту, после чего Сенсей махнул рукой и сказал, чтобы Коу спускался вниз. Последний замялся, впервые неуверенный, стоит ли исполнять прямой приказ мужчины, наконец бросил взгляд на его широкую, но согнутую спину, и вдруг поклонился могиле, повернулся и побрёл на тропинку.
Оставшись наедине, «Сенсей» ещё некоторое время стоял на месте, — выражение лица его было меланхоличным, — затем положил руки на могильный крест и осторожно его выровнял…
…
…
…
Через несколько минут Сенсей спустился вниз, — Коу дожидался его у подножия холма. Сперва он хотел подождать возле Печати, но затем благоразумно решил держаться от неё подальше. Поэтому у него не было ни малейшего желания заглянуть внутрь таинственный пещеры. Когда же Сенсей снова показалась на тропинке, вновь совершенно спокойный, без намёка на печаль, — и теперь казалось невозможным, что последняя вообще могла возникнуть в его невозмутимом взгляде, — Коу невольно и сам оправился и выпрямил спину.
После этого между ними последовал серьёзный разговор. Сенсей сказал, что иной раз ритуала бывает недостаточно. Некоторые разломы достигают той критической отметки, когда единственный способ их запечатать: особенно сильному Стражу принести в жертву собственную душу.
Сенсей не говорил об этом напрямую, но Коу понял, что именно поэтому девушка, Мария, лежала именно тут, возле этого страшного места.
— Такова ноша… И обязанность каждого Стража. Понятно тебе, парень? — сухо спросил мужчина.
Коу кивнул.
— Подумай об этом, прежде чем скажешь мне своё решение. Время у тебя ещё есть…
Действительно, время было. И всё равно Коу почувствовал себя виноватым, когда, возвращаясь в город, постарался отложить решение, — становиться или не становиться Стражем, — в долгий ящик. Он даже испытал облегчение, когда Сенсей по прибытию в храм приказал ему вернуться к тренировкам… А потом снова напрягся, когда мужчина подключил к генератору машину, которая стреляла бейсбольными шарами, и настроил её на максимальную скорость…
…Несколько минут спустя Мария, оправдывая это тем, что всё равно не в состоянии сосредоточиться на медитации, когда её прерывают постоянные вскрики, уселась на веранде с ведёрком попкорна и стала наблюдать за сценкой, которую даже и в прежние, менее просвещённые времена сочли бы слишком негуманным способом экзекуции…
Глава 25
Особенный план
POV Таро
Таро стоял на перепутье, разглядывая фотографию молодой девушки, школьницы в чёрной форме, которая, опустив голову и сложив руки, в молитвенной позе сидела посреди церкви.
Ему вдруг подумалось, что последняя, — в смысле фотография… и девушка, — были настолько красивыми, что вполне могли собрать десять тысяч и более лайков в твиттере, как знаменитое фото школьницы, игравшей в волейбол.
Затем он прикусил губы — сильно — и попытался понять, как вообще оказался в том положении, в котором был, — кажется, — прямо сейчас.
Всё началось несколько дней назад, когда Таро впервые осознал шаткое и зависимое положение, в котором находился. Когда он выпил колбочку негативной энергии, он сперва почувствовал себя необычайно бодрым и активным, но уже на следующий день в его жизни наступила тревожная фаза. Теперь, когда лекарства больше не было, он стал всё время следить за состоянием своего организма, пытаясь как бы заметить наступление беды. Тихий ужас сжимал его сердце каждый раз, когда он чувствовал прохладу в животе и в мышцах. Он стал нервным. Осторожным. Принюхивался так часто, что Киёко мрачно рекомендовала ему сходить к лору и провериться на полипы.
Он всё ещё исправно выполнял свою работу, но безбрежный горизонт исчез. Теперь на небе медленно сгущались тучи, обращаясь крепкой стеной, — сам же он превратился в шар, который стремительно и неумолимо катился по направлению к неминуемому столкновению.
Именно поэтому Таро испытал облегчение, когда Жнец связался с ним уже в субботу. Последовал разговор, на протяжении которого глаза Таро были прикованы к зеленоватой колбочке, которая то и дело мелькала в руках мертвеца, исчезая и появляясь, словно монетка, с которой фокусник обещает устроить великолепный фокус, и наконец совсем пропала… Лицо Таро при этом, кажется, стало как у ребёнка, у которого отобрали конфетку… и на её месте появилась фотография.
Девушку звали Мария. Европейское имя, хотя сама она, кажется, была японкой. А ещё — Стражем, с которым Таро нужно было «разобраться». Если только он хочет и дальше влачить своё мирское существование, разумеется. Если нет — он может прямо сейчас заказывать для себя деревянный гроб.
Таро не хотелось в гроб.
Именно поэтому он сидел в своей комнате и растерянно разглядывал фотографию.
Ему было сложно поверить, что девушка на фото была Стражем. При том что сам он Стражей никогда не видел — у него было только примерное представление о том, что вообще они собой представляют, мысленный образ, в котором таинственным образом фигурировал говорящий енот (Таро был фанатом американского кино).
Именно поэтому задание, которое сперва казалось ему чрезвычайно опасным, теперь приобрело в его сознании другой, моральный окрас. Жнец требовал от него «разобраться» с этой девочкой… Что значит разобраться? Глупый, безумный вопрос. Разумеется, ему нужно было…
Треск…
Пыльцы Таро невольно переломили фотографию.
Он сглотнул, сунул его в карман, положил руки и на колени и стал пристально и в то же время рассеянно разглядывать пол.