Олли уткнулась в смартфон.
– А, да, годится.
Я глянул, что там у нее. На экране была одна из фотографий Теннисон, в ангельском стиле.
– Я рад, что тебе нравится, но твое разрешение мне без надобности.
Олли прекрасно знает, когда добилась своего.
– Да-да, конечно, как скажешь.
– Тебе не обязательно улыбаться. Разве что ты и в самом деле чувствуешь себя счастливой, – объяснил я.
Девушка стерла с лица улыбку и выпятила губы – переплюнув даже Олли, хотя я не думал, что такое возможно.
– Хотя, знаешь, у тебя такая красивая улыбка…
Был седьмой час вечера, а я еще фотографировал девчонок в школьной столовой, как и обещал. И уже весь извелся в процессе. Ну да, первоначальное предложение звучало весьма соблазнительно: на пару часов стань крутым модным фотографом и поснимай красоток. Вот только я забыл прочитать мелкий шрифт: они не модели и сами не знают, чего хотят, а если мне не удастся волшебным образом превратить их в секс-символов с обложек журналов, эти девушки всем растрезвонят, что я не фотограф, а шарлатан.
То есть фотографировать-то я умею, но вот разговаривать с девчонками у меня получается плохо, а давать им какие-то указания – это вообще не про меня.
И все же я старался изо всех сил, сосредоточившись на технической стороне дела в попытке избавиться от неловкости. «Никон» я установил на настольный штатив, а девчонок сажал возле больших окон, выходящих на север. Сам отходил подальше, фокусное расстояние увеличивал, открывая при этом диафрагму пошире, – и тогда на размытом фоне пустой темной сцены отчетливо выступало лицо.
Пришлось потратить немало времени, но в конце концов я сделал несколько приличных снимков первых двух девчонок – после того, как уговорил их перестать втягивать щеки и надувать губы.
А вот Кеннеди знала, чего хочет, и выполняла мои указания, и работать с ней оказалось неожиданно легко. Почти как с Олли. Только все же Кеннеди была невероятно привлекательной девушкой моего возраста и моей сестрой при этом не являлась, что делало весь процесс гораздо более… гм… интересным.
Еще интереснее стало после съемки, когда Кеннеди села рядом со мной, чтобы просмотреть фотографии на экране камеры. Представляете, она села рядом со мной! Надо признаться, я занервничал и обрадовался одновременно и принялся показывать ей отснятые кадры.
– На большом мониторе, особенно после обработки, они станут гораздо лучше, – предупредил я на случай, если она разочаруется увиденным.
Кеннеди посмотрела на меня и улыбнулась.
– Не переживай. Я же видела фотку Оливии и знаю, на что ты способен. Просто с ума сойти! – Она взяла мой телефон и вбила в него свой номер. – Позвони, когда закончишь. Мне не терпится посмотреть на результат.
– Ну… спасибо… – Я уже прикидывал, как понизить насыщенность цвета на портрете, не трогая изумительные голубые глаза Кеннеди, когда сообразил, что она продолжает говорить.
– …кстати, мне кажется, у тебя здорово получается. Не хочешь заняться фотографией профессионально?
– Я как-то об этом не думал, – растерялся я.
Она встала и положила руку мне на плечо:
– А ты подумай.
Вечером, добравшись до центра города, я все еще размышлял о словах Кеннеди. У меня оставалось целых сорок пять минут. Я зашел в «Финч Кофе», взял чай масала и уселся на табурет за стойкой возле окна, потому что в кофейне было не протолкнуться. Похоже, у маленьких несетевых кафе в студенческих городах имелось определенное преимущество – преданные клиенты: после карантина завсегдатаи вернулись, и тут постоянно толпился народ.
Я был не прочь посидеть на табурете у окна, потому что мог наблюдать за прохожими, мысленно пытаясь их сфотографировать.
Несколько лет назад мама подарила мне книгу о фотографе 1930-х годов. Там говорилось, что снимать надо в первую очередь головой, а не камерой. Автора звали Доротея Ланж. Каждый раз, когда я открываю эту книгу, я нахожу в ней что-то ценное. Ланж стала фоторепортером еще до того, как появилась такая профессия. Кроме того, она занималась общественной деятельностью. Помните знаменитое фото периода Великой депрессии, «Мать-переселенка»? То самое, которое печатают во всех учебниках по истории США. Посмотрите как-нибудь. Я имею в виду – хорошенько на него посмотрите. Его сделала Доротея Ланж. В местечке в двадцати минутах езды отсюда. Она ухватила не просто лицо – дух целой эпохи. Офигенный фотограф.