Я просмотрел снимки на фотоаппарате. Обычные селфи типа «на отлично не тянет», только в высоком разрешении. Ну, вы знаете какие: модель слишком близко к камере, рот/нос/подбородок чрезмерно подчеркнуты, взгляд прямо в объектив, губы выпячены «уточкой», фон перегружен, свет плоский и так далее.
– Круто, – сказал я. – А мне можно пару раз щелкнуть?
– Валяй!
Я увеличил фокусное расстояние и отодвинул штатив назад на несколько шагов, усадил Олли на другой стул и развернул ее так, чтобы падающий из окна свет добавлял глубины. Перевел камеру в ручной режим, открыл диафрагму на максимум, затем навел фокус на лицо, оставив фон размытым. Олли смотрела куда-то в другой конец комнаты, и я быстро сделал несколько снимков, прежде чем она это осознала.
– Я же не подготовилась!
– Знаю. Так и было задумано. Ладно, можешь посмотреть вон туда.
Олли послушно развернулась, привычно выпятив губы, словно изображала Дональда Дака.
– А теперь улыбнись как можно шире.
Она принялась корчить дурацкие рожи.
– Убери улыбку, посмотри в камеру.
Сестра стерла с лица идиотскую ухмылку, склонила голову, заглядывая в объектив, и я это поймал. А потом сделал еще дюжину снимков, хотя был почти абсолютно уверен, что именно тот удался.
– Дай посмотреть!
Я поднял камеру повыше, чтобы Олли не дотянулась, – будто бы играл в «попробуй отними» с терьером.
– Покажу, когда закончу. Мне нужно вполовину меньше времени от того, что ты потратила на подготовку. Подожди, ладно?
Она фыркнула и ускакала, а я принялся за дело. Перебросив фотографии на компьютер, я прежде всего быстро проглядел свои. Первый снимок оказался вполне ничего, да и парочка следующих тоже. Но в том, где она смотрела в камеру, была изюминка – вот за него я и взялся.
Я выбросил из головы, что она моя сестра, и подошел к кадру так, как если бы снял кого-то чужого на улице. Сделал снимок монохромным, но в теплых тонах – и он стал похож на черно-белую фотографию из старого журнала мод. Затем усилил контраст насколько возможно, не доводя до зернистости на коже. Слегка обрезал оригинал, чтобы бóльшую часть снимка занимала голова, а также затемнил края, еще сильнее выделив лицо на расплывчатом фоне. Немного естественного драматизма, а не слащавая голливудщина. Я отодвинулся от монитора и посмотрел на картинку. Неплохо.
Потом сложил в одну папку все снимки, которые сделала Олли, а также тот, что обработал, и позвал сестру.
Она села рядом, и я принялся пролистывать селфи под ее комментарии:
– Ладно… следующий… неплохо… погоди, вернись назад на секунду… давай посмотрим на следующий…
А потом я открыл обработанный снимок.
– Ой… – все, что вымолвила Олли.
Она очень долго на него смотрела. Затем забрала у меня мышку и пролистала фотки назад, просматривая несколько последних из тех, что сделала сама, и снова вернулась к моей. После внимательного изучения она постучала по экрану.
– Отправь мне вот эту.
– Не за что! – бросил я ей в спину, когда она выходила из моей комнаты.
Сестра не обернулась, но с тех пор никогда не пыталась мной командовать в процессе съемок.
Олли пришла на кухню, когда я устанавливал аппаратуру.
– Я готова!
– Ладно, давай разберемся с этим поскорее, – ответил я, словно у меня имелись дела поважнее. Ну да, конечно.
Я отвлекся от камеры: Олли выглядела как заядлая пляжница с густо подведенными енотьими глазами. Или как енот с растрепанной прической пляжницы. Сестра явно пыталась подражать какой-то модели из любимых журналов.
– Тебе не кажется, что ты переусердствовала с маскировкой под грабителя? – спросил я, чувствуя себя довольно глупо. Но мама ведь просила присмотреть за сестрой… Вот только что вообще значит это «присмотреть»?
– Заткнись и щелкай!
Похоже, Олли тоже была не в курсе. Я пожал плечами:
– Звучит так, словно ты хочешь, чтобы тебя пристрелили, да побыстрее.
После первой фотосессии мы разработали целую технологию. Экран моей камеры слишком маленький, с расстояния в несколько шагов на нем ничего не разглядишь, поэтому рядом с ней я ставил зеркало на подставке. Благодаря чему Олли могла проверить, как она выглядит, поправить позу и снова перевести взгляд на камеру. Большинству людей такой метод бы не подошел, но моя сестра точно знала, чего хотела добиться (надо признать, чутье у нее было неплохое), и я смирился.