Гром грянул ближе к вечеру 3 ноября. Боевая тревога по всем тыловым частям Генерального округа Вайсрутения, гарнизоны — в ружье, отпуска и увольнительные отменены. Фельджандармерию и подразделения СС экстренно стягивают в район сосредоточения Глубокое — Подсвилье, озеро Алоизберг.
Русские высадили многочисленный десант? Нет, вздор! Это исключено.
Что конкретно стряслось, оставалось неизвестным до 18:30 местного времени, когда командиру гарнизона доставили шифрограмму, каковой тот незамедлительно поделился с Ульрихом Лёвенгауптом: самолет, принадлежавший штабу группы армий «Центр», вылетевший утром из Смоленска, не прибыл вовремя в точку назначения Растенбург, связь потеряна. Основные версии — аварийная посадка или катастрофа. Район поисков предварительно определяется как 55-56-й градусы северной широты, 27-28-й градусы восточной долготы. Немедленно приступить к поискам всеми наличными силами.
— «Предварительно определяется», — мрачно сказал тогда Лёвенгаупт. — Несколько сотен квадратных километров! Лес, непроходимые болота, бездорожье. Как они себе это представляют?..
Прозвучавшие вопросы были очевидными эротемами, что, впрочем, не отменяло их актуальности. Во-первых, наличных сил кот наплакал — едва батальон наскрести можно. Крошечные гарнизоны в Докшицах, Глубоком и Бегомле. Дополнительно местная полиция. Запросить помощь в Полоцке и Борисове? Судя по всему, потеря настолько чувствительная, что обеспокоили и соседей, тоже будут искать.
Но ладно бы чащоба и бездонные трясины. Есть куда более неприятная проблема — партизаны…
Вскоре стало ясно, что наверху к случившемуся относятся с предельной серьезностью. Подняли авиацию с аэродромов в Минске, Вильно и Динабурге. Поиски с воздуха велись до темноты, возобновившись на рассвете 4 ноября. Именно летчики к полудню нашли разбитый «Кондор» — Свенцянские гряды, северо-восточнее колоссального болота, называющегося Свидельской топью.
Подполковник Лёвенгаупт, как ответственный за операцию по линии военной комендатуры Молодечно, лишь выругался шепотом. Он-то отлично знал, каковы особенности местности — малозаселенная полоса шириной в пятьдесят километров и длиной в двести, практически до Витебска и Полоцка, с севера ограниченная узкоколейной веткой на Друю, а с юга стратегически важной железной дорогой Минск — Орша — Смоленск.
Фактически — пустыня с покинутыми деревнями, разрезаемая единственным шоссе на Витебск. И, разумеется, рассадник большевистских бандитов — где-то там, в Свенцянах, пряталась немаленькая группа партизан, оцениваемая территориальной полицией безопасности более чем в шесть десятков штыков. Выкурить их оттуда к настоящему моменту возможным не представлялось: крайне осторожны и хитры, очень толковый командир. В СД предполагали, что данный отряд составлен из обученных диверсантов, заброшенных красными с воздуха.
(Комиссар Шмулевич, знай он о столь лестной оценке, лишь посмеялся бы — в «Сталинском знамени» не было ни одного выпускника диверсионных спецшкол, сплошь окруженцы 1941 года, местные, да немного гражданских беженцев из советской Литвы. Однако, как выразился бы острый на язык Семен Эфраимович, «Что ж, положение обязывает — лицо не потеряно».)
…Дальнейшее можно описать словами «скучная рутина» — рекогносцировка, наведение гати, разведка на местности. Радиодонесения поступали каждые несколько часов: да, обнаружена брошенная бандитская база — судя по всему, партизаны покинули таковую в небывалой спешке, день или два назад. Самолет найден в четырех километрах от стоянки, выживших нет. Какие последуют распоряжения?
Информацию оперативно передавали по линии СД. Едва стало известно об обнаружении «Кондора» фельджандармами и айнзатцкомандой-8, из Берлина пришел грозный приказ: ничего не трогать до прибытия оперативной группы РСХА. Встретить на аэродроме Молодечно, обеспечить автотранспорт и вооруженное сопровождение.
Подпись: Рейнхард Гейдрих, рейхсфюрер СС.
Рейхсфюрер — не больше и не меньше.
Невзирая на крайне тревожную обстановку в столице Рейха, бригадефюрер Олендорф с сопровождающими прилетел на рассвете и немедленно отправился к Свенцянским грядам.