– Ты опять опоздал, – говорю неодобрительно.
– Это ты слишком рано пришла.
– Нет, Яр. Это ты второй день опаздываешь.
– А тебя это раздражает, да?
Я кривлюсь:
– Не важно. Через час у нас билеты в кино.
– Это свидание?
– Нет! – почти выкрикиваю. – Нет. Дружеская встреча. Не понял еще?
– Это ты еще не поняла, – насмешливо выдает Яр.
Я делаю несколько глубоких вдохов, смотрю на него как будто сквозь занавес своего гнева.
– Я купила билеты.
– Снова слишком похоже на свидание.
– Шмелев!
– Ладно. Мы же друзья? Значит, расходы пополам. Могу купить попкорн.
– Он калорийный, – на автомате сообщаю я и тут же прикусываю язык.
Потому что Яр смотрит на меня со странным выражением. Разглядывает мои руки, возвращается к лицу.
Спрашивает:
– А ты за мою фигуру волнуешься или за свою?
– Да я так… просто. Информация, – мямлю я.
– Ну, тогда я возьму попкорн, вооруженный твоей информацией, – он вскидывает вверх руки, подчеркивая значимость последнего слова.
– А в следующий раз тогда наоборот, – деловито говорю я, – ты выберешь фильм и купишь билеты.
Яр откровенно веселится, глядя на то, как я записываю условия в свою тетрадь. Наклоняется вперед, пытаясь прочитать то, что я пишу. Я ставлю ладонь ребром и смотрю на него неодобрительно.
– Что там, секретики?
– Не твоего ума дело.
– А разве мы не будем вместе разбирать дневники с практической частью?
На какое-то время я зависаю, всерьез раздумывая над его вопросом. С одной стороны, в дневник надо записывать все без утайки. С другой, я бы совсем не хотела делиться личными мыслями со Шмелевым.
– Я думаю, – медленно начинаю я, глядя куда-то в пространство, – что нет. Мы предоставим выдержки, которые сами посчитаем важными и нужными. И я надеюсь на твое благоразумие, Яр.
Едва произношу последнее предложение, сразу жалею о том, что сказала. Не настолько он честный. Шмелев подтверждает мою мысль неприятной ухмылкой.
И я запальчиво говорю:
– Ярик, давай по-нормальному, а? Записывай хотя бы что-то. Ну, хоть соври. Так нужно.
И он кивает, выравнивая свои яркие губы. На самом деле им очень идет улыбка. Если бы только она была доброжелательной, а не обещала неприятности.
Я собираю вещи, и мы направляемся на выход. Весь «аквариум» как будто затихает в ожидании. Только тут понимаю, что за нами пристально наблюдают. Алина была права, Шмелев – самый популярный парень в колледже, и ближайшие три недели мы проведем вместе. К этому стоит привыкнуть не только мне, но и всем его поклонницам. Если бы у меня было меньше достоинства, я бы каждой кинулась объяснять, как на самом деле обстоят дела.
Надеюсь, они и так скоро поймут, что мы только дружим. Хотя и это будет для них сенсацией.
Мы спускаемся по лестнице, берем вещи в гардеробе.
– Не холодно в кожанке? – критически интересуюсь я.
Яр коротко отбривает:
– Нет.
И я с вызовом застегиваю свой короткий пуховик до самого горла. Как угодно, пусть мерзнет. Март – это только календарная весна.
Шмелев снова выразительно ухмыляется, а я игнорирую. В тишине мы идем до остановки автобуса, и нужный нам номер практически сразу появляется из-за поворота. Когда заходим в салон, Яр подбородком указывает мне на свободное место, видимо, предлагая сесть. Я отрицательно мотаю головой и остаюсь стоять рядом с ним. Ехать все равно три остановки. Он безразлично пожимает плечами, достает телефон, с кем-то переписывается, ухмыляется. Я же бездумно пялюсь в окно. Снова снег. Как будто зима берет реванш, совсем не хочет уходить.
На следующей остановке автобус тормозит очень неделикатно, нас резко дергает вперед. Водитель громко матерится, а я влетаю Шмелеву в грудную клетку. Мне царапает нос приоткрытая молния его куртки. А сам он автоматически хватается одной рукой за поручень, а второй ловит меня за плечо, прижимая к себе.
Первое мое ощущение – он теплый и вкусно пахнет. Второе – мне неожиданно нравится быть так близко к нему. А потом мне наконец становится неловко.
Автобус выравнивает ход, и я отталкиваюсь ладонью от груди Яра. На ощупь она кажется почти каменной.
Поднимаю на него глаза и встречаюсь с насмешливым взглядом, в котором читается какое-то самоуверенное, но все же искреннее веселье. Я жутко смущаюсь и смотрю себе под ноги.
Говорю:
– Извини.
– Да ничего.
Достаю телефон и делаю вид, что очень увлечена тем, что вижу в нем. Пишу Алине сообщение:
Отправлять не собираюсь, мне просто нужно создать видимость бурной деятельности. Но автобус снова дергается, палец мажет по экрану, и сообщение улетает подруге, тут же оказываясь прочитанным. Будто она только этого и ждала.