Шмелев склоняет голову набок и изучающим взглядом движется по моему лицу. Наверняка хочет меня смутить, но я не поддамся. Какое-то время так и сидим друг напротив друга, смотрим. Пахнет от него, конечно, приятно. Что-то свежее, но с терпкой ноткой. Как будто классический мужской парфюм грамотно обыграли, придав современное звучание. Вкусно. Я растерянно моргаю, и на секунду даже пугаюсь. Нет, не нужно мне об этом думать. Зачем? Обычный парфюм, что в этом такого.
Яр что-то чует и впивается в меня еще более внимательным взглядом. Я же стараюсь спасти остатки самообладания, переключаю внимание на тетрадь, шуршу страницами, стучу по столу ручкой:
– Так вот, нужно будет вести дневник.
– Я тебе что, барышня из девятнадцатого века? – перебивает он неприязненно.
Я снова сбиваюсь:
– Что за тупой стереотип?
– Не собираюсь я вести сопливые записи.
– Значит, соберись, – рявкаю внезапно для себя самой, – так надо для проекта!
Яр качает головой:
– Меня от слова «проект» уже тошнить начинает.
– Носи с собой пакет. Итак. С моей частью мы уже определились.
Он кивает и ухмыляется. Откидывается на стуле и обводит самодовольным взглядом наш «аквариум». Говорит, подражая моим интонациям:
– Итак. С кем же я должен буду подружиться?
И я понимаю, что была права. Именно этого он и хочет. Замутит с любой девушкой, которую я выберу, а потом предъявит мне несостоятельность моей теории. Да и, если честно, каждая из них будет рада. Я следую за его взглядом и вижу каждый кокетливый взмах ресниц, каждую неестественную вызывающую позу, чтоб их всех!
И в ту же секунду меня настигает неожиданное прозрение. Такое очевидное, что я не сразу понимаю, как я до этого раньше не додумалась.
Подпираю ладонью подбородок и навешиваю на лицо самое безмятежное выражение. Выдерживаю небольшую паузу.
Предлагаю:
– Подружись со мной, Яр.
– Что?
Я наслаждаюсь. В эту секунду я почти счастлива от того, насколько он обескуражен. Смотрит на меня круглыми глазами, приоткрывает свои идеальные губы. Нервно скользит по нижней языком, и это снова сбивает меня с толку. Мне удается не показать своих эмоций, но эта его мужская притягательность начинает всерьез меня беспокоить. Если мы будем встречаться дважды в неделю, а теперь еще и пытаться подружиться, мне определенно стоит отрастить еще более стойкий иммунитет к хулиганскому обаянию Шмелева. Не то чтобы меня это сильно трогало. Но не помешает быть чуть более невозмутимой, да. Именно так.
– Подружись со мной, – повторяю, прищурившись.
– Издеваешься?
– Хочу, чтобы все было честно. Только и всего.
– Выбери другую девчонку!
– С чего это? – спрашиваю едко.
– С того! Не собираюсь я с тобой дружить! – он кажется действительно разозленным.
– Для меня это тоже не предел мечтаний! – выхожу я из себя. – Но придется, Яр. Давай по-честному. Ты придумал для меня сложное задание, а сам хотел обойтись малой кровью. Так вот, у тебя не выйдет.
Он шумно дышит, и я вижу, как дергаются крылья его носа. Сама гоняю воздух в учащенном темпе. Меня настигает странное ощущение. Как будто бы нам нужно срочно все отменить. Разойтись в пространстве и времени, больше не заговаривать и никогда не спорить. Жить свои привычные жизни. Будто дальше, после этой секунды, все будет совершенно иначе. Сложнее, больнее. Я хмурюсь.
Но отступать по-прежнему не намерена. И Яр, кажется, это видит и наконец осознает в полной мере.
Улыбается лишь одним уголком губ. Большего я, видимо, не заслуживаю. Кивает, говорит слишком спокойно:
– Как скажешь, заучка. Будем дружить.
Я сжимаю зубы и улыбаюсь ему через силу.
Говорю:
– Будем.
– Что надо от меня, давай быстрее.
Тон Шмелева меня задевает, но я стараюсь не показывать обиды. Только передергиваю плечами:
– Я набросала список, что тебе… то есть нам надо будет сделать.
– И что же?
– То, что обычно делают друзья.
– Пьют пиво и обсуждают девчонок? – иронизирует Яр.
– Нет. Говорят по душам, ходят в кино, бывают друг у друга в гостях.
– Не слишком много?
– Мы о дружбе говорим. А не о твоих интрижках на три секунды. Лекцию не слушал? Дружба должна быть основана на эмоциональных связях, симпатии.
– Гольцман, симпатией между нами и не пахнет, – отрезает он.
Я же внезапно выхожу из себя. Чувствую, как моя верхняя губа изгибается, сигнализируя об отвращении. Слова подбираются с трудом:
– Ты тоже мне не нравишься, ясно? В этом и прикол, не поверишь. Но надо постараться узнать друг друга, идти на уступки, искать компромиссы. Ты дебил, но даже я думаю, что и у тебя есть хорошие черты. Если я их узнаю, то, возможно, захочу с тобой дружить. Понимаешь?