Система защиты верещала одновременно перегрузкой и нехваткой энергоячеек. ТИС потратил несколько на мгновенную перезагрузку прыжкового двигателя, чтобы уйти подальше. Но взрывная волна все равно быстро настигла его и толкнула в подставленную спину.
Смешно!
И это всего-то!?
Жаль, нету глотки, чтобы орать со всей дури в экстазе. Жаль, что нет голоса. Жаль!
Да плевать! Зато так у него есть больше, о чем он никогда не мечтал на улице.
Молчун триста первый веселился и ликовал вместе с ним. Сыпал восторгом и радостным восклицанием по связи, перебивая всю панику и настороженность остальных.
А ведь купаться в их страхе все так же приятно. Пусть видят, пусть знают. И пусть учатся. Вспоминают каково быть живыми. Каково быть разумными. Пусть учатся заново жить, как машины.
Молчание МЕГа грело самолюбие внимательным слежением. Задача выполнена, цели уничтожены. Придраться ему не к чему. Пусть думает. Ему это будет полезно.
Но основной бой еще не закончен.
Мелочь беспилотников туго поддавалась расстрелу. Слишком много охраны для простой баржи с вероятным ценным грузом. Нетипично для обычной контрабанды. Разве что заказчики были очень круты…
«Множественные цели. Рискуем остаться без припасов!» - включился в панику двести пятый.
«Береги ракеты», - ответил ему на закрытой частоте шестисотый.
«Я берегу, но их все равно очень много!»
Четыреста сороковой молча держался просто неподалеку от МЕГа. Но и сам МЕГ вместо того чтобы быстро уничтожить баржу, возился с мелочевкой, неявно помогая команде ТИСов. Настолько неявно, что это смог понять только ведущий и то издалека.
«Эй, Мег? Почему не атакуешь цель?» - спросил пятьсот двенадцатый на подлете, мимоходом отстреливая беспилотник.
Тяжелый полиморф задумчиво и словно вальяжно кружил вокруг баржи, иногда отстреливая особо опасных ботов на хвостах группы. И кто кому сопровождение?
«Мег? Эй, древность?»
Снова без ответа.
В конце концов, даже такого как он это молчание выбесило и ТИС сорвался.
«Мег!»
«Что?»
Есть контакт!
«Что ищешь?»
«Влет во внутренний трюм».
Выстрел, перекат через крыло, вспышки с хвоста и расстрел очередной цели. Тихушника триста первого надо прикрывать. Чем ведущий и занялся.
«Тоже любопытно, что там?»
МЕГ наотмашь ударил лапой несущегося на полном ходу бота и даже не получил повреждений.
ТИС хотел бы зарычать от вспышки бешенства, но не мог.
«Мег!»
«Что. Ты. Хочешь?» - сумрачно отчеканил мысленно сто четырнадцатый.
Какого-то бота просто сожгло струей двигателей. Мелкий беспилотник рассыпался всплеском осколков.
«Твоей реакции! – злобно проорал по связи ТИС, а потом взял себя в руки и продолжил спокойнее и елейно. – Мы ведь напарники! Мы в одной группе, в одной эскадре, делаем одно дело и пытаемся выжить в одном дерьме. Я хочу знать, что ты собираешься делать!»
«Я еще сам не знаю».
От такого ответа ТИС оторопел и чуть не пропустил выстрел в корпус. Отчего поймал ближайший пролетающий мимо осколок и швырнул за спину в беспилотник. Попал…
«В таком случае, я хочу знать, с кем летаю».
Странный запрос. Но для ТИСа это было равнозначно пониманию, что следует ожидать от своего нового напарника. За что его ценит тот Кенси? Почему он всегда готов передать ему лидерство? Только ли за прекрасные боевые навыки? Так ведь и он сам будет не хуже. Или МЕГа так ценят за что-то иное?
«Ты знаешь», - последовал ответ.
«Я знаю только порядковый номер и то, что ты считаешь себя урожденной машиной».
«Твои знания верны», - сухой ответ, в то время как сам МЕГ похоже нашел, что искал на барже. Серебристый силуэт вильнул между развороченных турелей и пролетел до неявной щели.
«Но они не полные», - решил сыграть на его логическом подходе ТИС.
«Нет».
Пятьсот двенадцатый направил полет к МЕГу, по пути выцеливая последние беспилотники.
«Что я еще не знаю?»
Тишина.
Нет… это неправильный вопрос. Думать. Надо думать!
«Кто ты, Мег?»
Тяжелый полиморф пристыковался к корпусу обезоруженной баржи и распрямился, цепляясь ножными когтями за выступающие поверхности шлюза. Массивная полиарконовая рука с мощным дулом прицелилась в щель, а потом направила узкий луч прожигающего лазера.
Еще каких-то несколько секунд полиморф молчал, делая свою работу, а потом заговорил тяжелым и сухим тоном.