Он раскачивается взад-вперед. — Не нравится. Альтернативный план: Подождать одиннадцать дней. Доберись до моего корабля. Очистите топливные баки вашего корабля. Стерилизуйте-убедитесь, что нет таумебы. Заправиться топливом с моего корабля. Затем можно снова использовать все функции вашего корабля.
Я качаю головой. — Я не хочу ждать одиннадцать дней. Я хочу работать сейчас.
— Почему, вопрос? Почему бы не подождать, вопрос?
Конечно, он совершенно прав. Я рискую своей жизнью и, возможно, структурной целостностью «Аве Мария». Но я не могу просто сидеть одиннадцать дней, когда у меня так много работы. Как объяснить «нетерпение» тому, кто живет семьсот лет?
— Человеческая вещь, говорю я.
— Пойми. Не совсем понимаю, но… понимаю.
Раскрутка прошла по плану. Рокки выбрал Ринго для прядильной работы, оставив Джона и Пола в автономном режиме. Джордж все еще в безопасности на борту корабля на случай, если он мне понадобится.
G-силы во время раскрутки были грубыми — я не буду лгать. Но я бодрствовал достаточно долго, чтобы вручную справиться со ступенями центрифуги. Теперь у меня это довольно хорошо получается. С тех пор это был хороший, уровень 1 g.
Да, это было нетерпеливо и немного рискованно, но благодаря этому у меня было семь дней жесткой науки с тех пор.
Рокки доставил испытательный аппарат, как и обещал. Как всегда, все работало безупречно. Вместо маленькой, раздражающей стеклянной вакуумной камеры у меня было что-то, напоминающее большой аквариум. Ксенониту все равно, есть ли давление воздуха на большой плоской панели. — Давай, говорит ксенонит.
У меня, скажем так, неисчерпаемый запас Таумебы. — «Аве Мария» в настоящее время является автобусом для вечеринок в Таумебе. Все, что мне нужно сделать, это открыть топливопровод, который раньше вел к генератору, когда мне нужно больше.
— Эй, Рокки! — кричу я из лаборатории. — Смотри, как я вытаскиваю таумебу из шляпы!
Рокки поднимается по своему туннелю из диспетчерской. — Полагаю, это земная идиома.
— Да. На Земле есть развлечения под названием «телевидение» и.
— Не объясняй, пожалуйста. У вас есть выводы, вопрос?
И это к лучшему. Потребовалось бы много времени, чтобы объяснить это инопланетянину. — У меня есть некоторые результаты.
— Хорошо, хорошо. Он садится на корточки, принимая удобное сидячее положение. — Скажи мне! — Он пытается скрыть это, но его голос звучит чуть выше, чем обычно.
Я указываю на лабораторный аппарат. — Кстати, это прекрасно работает.
— Спасибо. Расскажите о находках.
— Моим первым экспериментом было окружение Адриана. Я добавил Таумебу и слайд, покрытый Астрофагом. Таумеба выжила и съела все это. В этом нет ничего удивительного.
— Ничего удивительного. Это их родная среда обитания. Но оборудование работает.
— Вот именно. Я сделал еще несколько тестов, чтобы узнать пределы Таумебы. В воздухе они могут жить от минус 180 градусов по Цельсию до 107 градусов по Цельсию. За пределами этого диапазона они умирают.
— Впечатляющий диапазон.
— Да. Кроме того, они могут выжить в почти вакууме.
— Как и ваши топливные баки.
— Да, но не полный вакуум. — Я хмурюсь. — Им нужен углекислый газ. По крайней мере, немного. Я создал окружающую среду, но вместо углекислого газа ввел аргон. Таумеба ничего не ела. Они оставались спящими. В конце концов они умерли от голода.
— Ожидаемо, говорит он. — Астрофагам нужен углекислый газ. Таумеба из той же экологии. Таумебе также нужен углекислый газ. Как они получают углекислый газ в топливных баках, вопрос?
— У меня был тот же вопрос! — Я говорю. — Поэтому я сделал спектрограф осадка моего топливного отсека. Там есть куча газа CO2, растворенного в жидкости.
— У астрофага, вероятно, внутри углекислый газ. Или разложение создает углекислый газ. Какой-то процент умер в топливных баках с течением времени. Не все клетки совершенны. Дефекты. Мутации. Некоторые умирают. Эти мертвые астрофаги помещали углекислый газ в резервуары.
— Согласен.
— Хорошие результаты, говорит он. Он начинает спускаться обратно.
— Подожди. У меня есть еще. Намного больше.
Он останавливается. — Еще, вопрос? Хорошо.
Я прислоняюсь к лабораторному столу и похлопываю по резервуару. — Я сделал Венеру в аквариуме. Но не совсем Венера. Воздух Венеры на 96,5% состоит из углекислого газа и на 3,5% из азота. Я начал только с углекислого газа. С Таумебой все было в порядке. Затем я добавил азот. И все таумебы умерли.
Он поднимает свой панцирь. — Все умирают, вопрос? Внезапный вопрос?