Я ахнула. — Подожди минутку! Я что, морская свинка? Я морская свинка!
— Нет, все не так, — сказала она.
Я уставился на нее.
Она уставилась на меня.
Я уставился на нее.
— Ладно, все именно так, — сказала она.
— Черт возьми! — Я сказал. — Это просто не круто!
— Не драматизируй, — сказала она. — Я просто перестраховываюсь. Представьте, что произойдет, если я пошлю Астрофага к самым блестящим умам на планете, и это убьет их всех. В одно мгновение мы потеряем тех самых людей, в которых сейчас больше всего нуждаемся. Я не могу так рисковать.
— Вы настоящий ученый. И ты прогрессируешь так же быстро, как и любой другой. Нет смысла рисковать чужими жизнями, пока ты делаешь это сам.
— Ты что, шутишь? — Я сказал. — С парой сотен умов, работающих над этим, мы бы намного больше продвинулись вперед.
— Кроме того, большинство смертельных заболеваний имеют минимум три дня инкубационного периода.
— А, вот оно.
Она вернулась к своему столику и взяла планшет. — Со временем настанет и очередь остального мира. Но пока это только ты. По крайней мере, скажи мне, из чего, черт возьми, сделаны эти штуки. Тогда мы сможем поговорить о том, чтобы передать его другим ученым.
Я покопался в лабораторных материалах, пока не нашел то, что мне было нужно: наносиринги. Они были редкими и дорогими, но в лаборатории они были. В основном это были крошечные, крошечные иглы. Достаточно маленький и достаточно острый, чтобы его можно было использовать для протыкания микроорганизмов. Вы могли бы вытащить митохондрии из живой клетки с помощью одного из этих младенцев.
Вернемся к микроскопу. — Ладно, вы, маленькие негодяи. Ты защищен от радиации, это я тебе гарантирую. Но как насчет того, чтобы я ударил тебя ножом в лицо?
Обычно наносирингом управляет тонко настроенное оборудование. Но я просто хотел немного порезаться и не заботился о целостности инструмента. Я схватил цангу (там, где она обычно крепится к механизму управления) и поднес иглу к микроскопу. Их называют наносирингами, но на самом деле они имеют ширину около 50 нанометров. Тем не менее, игла была крошечной по сравнению с неуклюжим 10-микронным Астрофагом — всего около одной двухтысячной ширины.
Я ткнул иглой Астрофага, и то, что произошло дальше, было совершенно неожиданным.
Во-первых, игла проникла внутрь. В этом нет никаких сомнений. При всей своей устойчивости к свету и теплу, Астрофаг, очевидно, справлялся с острыми предметами не лучше, чем любая другая клетка.
В тот момент, когда я проделал в нем дыру, вся клетка стала прозрачной. Больше не безликая черная точка, а клетка с органеллами и всем остальным, что хочет увидеть микробиолог вроде меня. Именно так. Это было похоже на щелчок выключателя.
А потом он умер. Разорванная клеточная стенка просто испустила дух и полностью распалась. Астрофаг превратился из сплоченного округлого объекта в медленно расширяющуюся лужу без внешней границы. Я схватил обычную иглу с ближайшей полки и высосал жидкость.
— Да! — Я сказал. — Я убил одного!
Она с минуту смотрела на меня через окно, потом покачала головой и закатила глаза.
— Дело в том, что я наконец-то могу узнать, из чего сделан Астрофаг!
— В самом деле? — Она отложила планшет. — Убийство сделало свое дело?
— Думаю, да. Он больше не черный. Свет проникает внутрь. Какой бы странный эффект ни блокировал его, его больше нет.
— Как тебе это удалось? Что его убило?
— Я проник через внешнюю клеточную мембрану с помощью наносиринги.
— Ты ткнул в него палкой?
— Нет! — Я сказал. — Ну… да. Но это был научный тычок очень научной палкой.
— Тебе понадобилось два дня, чтобы додуматься ткнуть в него палкой.
— You… be тихо.
Я поднес иглу к спектроскопу и выбросил астрофагическую гадость на платформу. Затем я запечатал камеру и запустил анализ. Я переминался с ноги на ногу, как маленький ребенок, ожидая результатов.
Стрэтт вытянула шею, чтобы посмотреть на меня. — Так чем же ты сейчас занимаешься?
— Это атомно-эмиссионный спектроскоп, сказал я. — Я уже говорил вам об этом раньше-он посылает рентгеновские лучи в образец, чтобы возбудить атомы, а затем наблюдает за длинами волн, которые возвращаются. Это совсем не сработало, когда я попробовал это на живом астрофаге, но теперь, когда магические свойства остановки света исчезли, все должно работать как обычно.