Я провел линии питания и видео в шкаф через небольшое отверстие, которое я заткнул замазкой, чтобы убедиться, что свет не может проникнуть туда. Я установил ИК-камеру на микроскоп и закрыл шкаф.
В лаборатории монитор показывал инфракрасный свет, который видела камера. В основном это был сдвиг частоты. Очень низкие полосы ИК-излучения будут отображаться красным цветом. Полосы с более высокой энергией будут оранжевыми, желтыми и так далее по радуге. Я мог видеть клетки астрофагов в виде маленьких красных пятен, что и ожидалось. При их постоянной температуре 96,415 градуса Цельсия они, естественно, излучали бы инфракрасную длину волны 7,8 микрона или около того-самый низкий уровень того, на что я настроил камеру. Это было хорошим подтверждением того, что установка работала.
Но меня не волновал этот темно-красный цвет. Я хотел увидеть ярко-желтую вспышку. Это была бы частота Петрова, которую Астрофаг выплюнул, чтобы передвигаться. Если бы кто-нибудь из моих астрофагов сдвинулся хотя бы на самую малость, я бы увидел очень очевидную желтую вспышку.
Но этого так и не произошло. Ничего не произошло. Совсем ничего. Обычно я видел отрывистое движение по крайней мере одного из них каждые несколько секунд. Но теперь ничего не было.
— Итак, сказал я. — Вы, маленькие сопляки, остепенились, а?
Свет. Какой бы ни была их навигационная система, она была основана на свете. Я подозревал, что так оно и будет. Что еще можно использовать в космосе? Ни звука. Никакого запаха. Это должен быть свет, гравитация или электромагнетизм. И свет легче всего обнаружить из этих трех. По крайней мере, в том, что касается эволюции.
Для моего следующего эксперимента я приклеил маленький белый светодиод и батарейку для часов вместе. Конечно, сначала я подключил его задом наперед, и светодиод не загорелся. Это в значительной степени правило в электронике: вы никогда не получаете диоды с первой попытки. Во всяком случае, я перемонтировал его правильно, и светодиод загорелся. Я приклеил все это приспособление к внутренней стенке шкафа. Я позаботился о том, чтобы расположить его так, чтобы Астрофаг на слайде с образцом был в прямой видимости. Затем я снова все запечатал.
Теперь, с точки зрения Астрофага, было много черной пустоты и одно сияющее белое пятно. Примерно так могла бы выглядеть Венера, если бы вы находились в космосе и смотрели прямо в сторону от солнца.
Они не сдвинулись с места. Ни малейшего намека на движение.
— Хм, сказал я.
Честно говоря, это вряд ли сработает. Если бы вы смотрели на солнце, отворачиваясь от него в поисках самого яркого пятна света, которое вы могли бы увидеть, вы, вероятно, сосредоточились бы на Меркурии, а не на Венере. Меркурий меньше Венеры, но он намного ближе, так что вы увидите больше света.
— Почему Венера? — Я задумался. Но потом я придумал вопрос получше. — Как вы, ребята, идентифицируете Венеру?
Почему они двигались беспорядочно? Моя теория: По чистой случайности каждые несколько секунд или около того Астрофагу казалось, что он заметил Венеру. Поэтому он двинулся в том направлении. Но потом момент прошел, и он перестал толкаться.
Ключом должны были быть частоты света. Мои мальчики вообще не шевелились в темноте. Но дело было не только в огромном количестве света, иначе они пошли бы за светодиодом. Должно быть, дело было в частоте света.
Немного погуглив, я узнал, что средняя температура Венеры составляла 462 градуса по Цельсию.
У меня был целый ящик, полный запасных лампочек для микроскопов и других лабораторных вещей. Я схватил один и подключил его к переменному источнику питания. Лампы накаливания работают, нагревая нить накаливания настолько, что она излучает видимый свет. Это происходит около 2500 градусов по Цельсию. Мне не нужно было ничего столь драматичного. Мне просто нужны были жалкие 462 градуса. Я регулировал мощность, проходящую через лампочку вверх и вниз, наблюдая с помощью ИК-камеры, пока не получил именно ту частоту света, которую хотел.
Я перенес всю эту штуковину в свой тестовый шкаф, посмотрел на монитор с моими мальчиками и включил искусственную Венеру.
Ничего. Абсолютно никакого движения от маленьких рывков.
— Что ты хочешь от меня?! — потребовал я.
Я снял очки и бросил их на землю. Я забарабанил пальцами по столу. — Если бы я был астрономом, и кто-то показал мне пятно света, как бы я узнал, что это Венера?
Я ответил сам себе. — Я бы поискал эту ИК-подпись! Но это не то, что делает Астрофаг. Хорошо, кто-то показывает мне пятно света и говорит, что мне не разрешается использовать излучаемый ИК-излучатель для определения температуры тела. Как еще я мог узнать, что это Венера?